→ Электронная библиотека
→ Кижский вестник. Выпуск 17
→ Историко-этнографический очерк деревни Кавгора

Макарова А.П.
Историко-этнографический очерк деревни Кавгора Vkontakte@kizhi

стр. 30Название карельской деревни Кавгора сегодня знакомо многим благодаря часовне, перевезенной на остров Кижи в 1961 г. Известный исследователь деревянного зодчества В. П. Орфинский называет ее одним из самых значительных безалтарных храмов на восточной периферии бывшей Новгородской земли [1] . А что нам известно о самом поселении?

Урочище Кавгоры находится в районе оз. Сандал, в 25 км к северозападу от г. Кондопоги, в этническом ареале северных карелов-людиков (самоназвание - luudilaized). На месте поселения сейчас остаются лишь развалины нескольких домов на фоне постсельскохозяйственного ландшафта, а ведь не так давно эта деревня была третьей по численности населения в приходе знаменитой Лычноостровской Петропавловской церкви, уступая лишь Лычному Острову и Ковкойсельге. Кавгора входила в куст деревень, называемый Сележи, к которому относились также деревни Антипинская (Матюков Наволок, Матюки), Ерши, Ковкойсельга, Кайгинасельга, Тимойгора, Ригосельга, Ояжа и Владимирская. Первые упоминания о поселениях в данном районе встречаются в писцовой книге Обонежской пятины 1496 г.: в ней зафиксированы деревни на Лычном острове и на Лижмозере [2] . Деревня Кавгора впервые фигурирует в Переписной книге Оштинской половины Олонецкого уезда 1707 г., в которой находим следующую запись: «деревня Кавгора новый починок. Во дворе крестьянин Василий Кондратьев, у него племянник Алексей Перфильев, во дворе крестьянин Карп Васильев, у него сын Иван в возрасте. Итого стр. 31жилых два двора» [3] . Однако заметим, что эти же крестьяне (Василий Кондратьев и Алексей Перфильев) упоминаются в более ранней (1696 г.) Отказной книге на Кижский погост как жители местной деревни Келть Сельга [4] . Однодворная деревня Келть Сельга впервые упоминается в Переписной книге Заонежских погостов 1678 г., причем среди местных жителей указан Кондрашка Васильев (отец упомянутого Василия Кондратьева) [5] . Данное обстоятельство позволяет высказать предположение, что изначально деревня Кавгора имела другое название и возникла в 1670-х гг. как однодворное поселение Келть Сельга.

На протяжении XVIII в. население деревни Кавгора увеличилось во много раз, и уже к 1782 г. здесь стояло 23 жилых дома, а первый из зафиксированных поселенцев Кондратий Васильев стал родоначальником трех кавгорских родов: Тихоновых, Артемьевых и Абрамовых [6] .

Возникновение деревни Кавгора следует рассматривать в общем контексте процесса расселения карелов и формирования их современной этнической территории [7] . Как известно, в ходе этнокультурного взаимодействия карелов и вепсов сформировались субэтнические группы карелов-людиков и карелов-ливвиков. Деревня Кавгора возникла в этническом ареале карелов- людиков, в зоне русско-карельского пограничья: она располагалась в 10 км к западу от Повенецкого тракта, в 25 км от Кондопоги, примерно в 15 км от русских деревень Кедрозеро и Лижма, Тавойгора - ближайшая из соседних деревень - уже делилась на две половины - русскую и карельскую. Усиление контактов карелов-людиков с русским населением в XVIII-XIX вв., сохранение брачно-родственных, экономических и культурных связей между карелами и русскими, а также близость к крупным дорогам и районным центрам привели к тому, что карелы-людики являются наиболее русифицированной группой карельского этноса: более половины всех существительных, зафиксированных в словаре людиковских говоров, имеют русские истоки [8] .

стр. 32В XV-XVI вв. основными занятиями жителей Кавгоры было земледелие, разведение скота и рыбная ловля. В Сандале ловили «ряпусу и всякую мелкую рыбу во вся лето и сетьми и удами» [9] . Изобилие крупных и мелких водоемов доставляло крестьянам достаточное количество рыбы для своего продовольствия, а также частью для продажи и было одним из факторов выживания в этих местах, так как по причине неблагоприятных климатических и почвенных условий хлебопашество и скотоводство у местных заводских крестьян находились в посредственном состоянии и не обеспечивали труда земледельца [10] . Поземельное устройство бывших государственных крестьян состоялось по положению 24 ноября 1866 г., в силу которого они получили во владение на правах собственников наделы земельные и лесные. В Кавгоре работы по устройству землевладения крестьян начались в мае 1882 г. [11] Основной задачей была ликвидация в этом районе чересполосицы путем замены чересполосных участков на окраины лесной дачи. Но на означенное предложение крестьяне заявили, что «все чересполосные участки, расположенные внутри казенного леса, составляют их сенокосные угодья и существенно необходимы для поддержания хозяйства, присельное же пространство леса для них представляет совершенно непригодную в хозяйстве площадь, и что не только при границах при- сельного обруба, но и в других местах казенной дачи не находится места, могущего быть разработанным под покосы» [12] . Представленные крестьянами аргументы были признаны основательными, и было решено «не настаивать уничтожить чересполосность, а оставить владение их сенокосными участками в прежнем виде». И 26 сентября 1882 г. домохозяевами деревни Кавгора на полном сельском сходе в присутствии Петропавловского сельского старосты Тимофея Федорова Михеева был составлен приговор в том, что домохозяева принимают лесной надел, отведенный этому селению на 79 ревизских душ в стр. 33 количестве 237 десятин удобной лесной почвы. Уполномоченные от крестьян деревни Кавгора дали подписку в том, что границы отведенного лесного надела закреплены межевыми признаками - просеками, столбами и ямами, им указаны и хорошо знакомы [13] . Владенные записи в большинстве случаев выдавались не на одно, а на несколько селений. В 1882 г. жители Кавгоры были наделены общей - однопланной - дачей с соседними селениями Петропавловского общества.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Об относительном достоинстве земель, находившихся в пользовании жителей деревни, можно узнать из описаний 1882 г. [14] . Из этих данных видно, что по доходности земельных угодий и степени благосостояния крестьян все селения Петропавловского общества находились в равных условиях: продуктов сельского хозяйства для сбыта никаких не имелось, а напротив, даже в самые урожайные годы покупали хлеб, которого хватало лишь на полгода. Почва пахотных земель суглинистая и песчаная, в низких местах болотистая, а на высоких чрезвычайно каменистая; глубина почвы от 2 до 4 вершков [15] ; урожайность на подсеках была гораздо выше, чем на пашнях, и, очевидно, возделывание подсек оставалось жизненно важным фактором благосостояния местных жителей. В Петропавловской вотчине Кондопожской волости подсечное земледелие продолжало существовать наравне с трехпольным севооборотом вплоть до XX в. (см. табл. 1). «В наших хозяйствах, - сообщает крестьянин Петропавловского сельского общества в 1912 г., - кроме полевых работ, имеются подсечные работы, как в местных, ровно так и в лесных наделах, отчего в лесных наделах через поджоги леса все выгублены» [16] .

Таблица 1. Объемы посевов на пашне и на подсеке, д.КавгораТаблица 1. Объемы посевов на пашне и на подсеке, д.Кавгора

стр. 34Сенокосы были большею частью болотные, расположены в лесах, со скудной малопитательной растительностью, лучшими по качеству и количеству трав считались сенокосы при озере Пальозере [17] . Зато у карела не пропадала ни одна горсть растительности, годной в пищу скоту: листья деревьев, молодая кора сосны, озерный хвощ, картофельная ботва, лебеда и другая сорная трава - все это собиралось, высушивалось и служило подспорьем корму скотины в зимнее время.

В каждом крестьянском хозяйстве держали лошадей, коров, овец и кур. Пастьба скота производилась в лесу и на оставленных подсеках. Местные коровы были некрупными - не больше семи пудов - и маломолочными, но все же они окупали уход за ними, доставляя молоко и масло для семьи и навоз для поля. Лошади больше финской породы, так называемые шведки, маленькие и коренастые, они довольно сильны и выносливы, довольствовались самым неприхотливым кормом: зимой их кормили часто рубленой соломой, обваренной кипятком и пересыпанной несколькими горстями муки, а сено и овес давали только перед тяжелыми работами или дальними поездками. И. В. Оленев в своих путевых очерках писал: «Карелы по отношению к лошадям истые спортсмены. Каждый зажиточный крестьянин при покупке лошади обращает внимание не только на ее рабочие качества, но старается выбрать такую, которая обладает и хорошим бегом. Даже какая-нибудь баба, когда едет на озеро осматривать сети на простых дровнях, - и та старается, чтобы лошадь бежала не вскачь, а правильною рысью» [18] . Кавгорцы проявляли свою «спортсменскую жилку» и на часовенных праздниках, когда устраивали скачки на лошадях.

Невозможность прокормиться с земли и оброчные подати заставляли местных крестьян искать неземледельческие заработки, одним из источников которых были железоделательный и кузнечный промыслы. Карелия издревле отличалась от чисто земледельческих и промысловых районов Новгородской земли развитым крестьянским железоделательным производством, базирующимся на местных запасах руды. Оно имело значительные масштабы: изготавливалось такое количество вещей, которое удовлетворяло спрос не только местного рынка [19] . В XVI в. местные скупщики из числа богатых крестьян постоянно покупали у кузнецов «кузнь» и «карельский уклад» [20] . Широкое распространение этого промысла стало предпосылкой к развитию в Карелии горнозаводской промышленности.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

стр. 35Еще в конце XVII в. в радиусе 25 км от деревни Кавгора появляются первые железоделательные заводы - Лижемский, Кедрозерский, а затем и ближайший к Кавгоре Тивдийский завод-мануфактура, который стал первым в Карелии крестьянским железоделательным заводом [21] . Для обслуживания новых предприятий требовалась рабочая сила, что повлекло за собой формирование института приписных крестьян. В 1696 г. все жители Петропавловской вотчины были приписаны к Петровским заводам. Отныне, кроме своей крестьянской работы, крестьяне должны были выжигать уголь, заниматься заготовкой и подвозом дров, в районе села Тив- дия велась заготовка железной руды [22] - все это крестьяне делали в счет отработки подушной подати и оброчного сбора, и лишь малая часть подушного оклада выплачивалась деньгами. В 1762 г. был построен Тивдийский стальной завод Мергулы Шаргаева с товарищами. Руда добывалась в окрестностях завода. Работали заводы крайне нерегулярно по причине трудностей с сырьем, отсутствия заказов, устаревшего оборудования, реконструкций и нехватки рабочих рук. В итоге к концу XVIII в. все вышеперечисленные заводы пришли в негодность и были закрыты. Значительная часть крестьян Петропавловской вотчины работала теперь на разработке мраморных месторождений в районе деревни Тивдия, на берегах озер Кривозеро, Лижмозеро и Сундозеро [23] . К тивдийским мраморным ломкам было приписано для работ 2500 крестьян - в основном из ближайших к Тивдии волостей и погостов [24] . В 1807 г. был построен тивдийский мраморный завод, проработавший до 1863 г. Тивдийский (или белогорский) мрамор широко использовался при отделке интерьеров Зимнего дворца, Михайловского и Мариинского замков, Казанского и особенно Исаакиевского соборов.

Важнейшим подспорьем земледелию служили и отхожие промыслы. Так, например, в Посемейных списках крестьян деревни Кавгора Кондопожской волости Петрозаводского уезда за 1881 г. [25] в графе «убывшие» числится Михайла Федотов Борисов, 1846 г.р.: умер он в сентябре 1884 г. в Санкт-Петербурге, в больнице Святой Марии Магдалины, куда чаще всего попадали представители бедных слоев населения, в том числе приезжие крестьяне [26] .

стр. 36В конце XIX - начале XX в. в поисках заработков крестьяне Петропавловского общества работали также на вырубке и сплаве леса. Житель деревни Ояжа, что в 12 км к северо-западу от Кавгоры, Григорий Ефремов Алуферов в Лесной текущей статистике за 1911-1912 гг. сообщает: «в настоящее время на работы цены летом повысились по случаю большого требования людей на сплав, вследствие чего хозяйства приходят в упадок: скота стало меньше, почему подороже, и высев хлеба против прежнего меньше. Лес для сплава заготовляется зимой, сплавляется по реке Лижме на завод Брандта и К° (в деревню Лижма. - А. М.) - в озере Онего» [27] . Также в Кавгоре стояли две водяных мельницы, построенных местными крестьянами еще в начале XIX в. Одна из них принадлежала семье Кузьминых и работала только на владельцев, а вторая - местному торговцу Николаю Павлову Девятерикову, 1867 г.р., эта мельница работала также и на заказчиков. Но ручей, на котором они стояли, был так мал водой, что работали мельницы не больше 1/10 части г. [28] Из кустарных промыслов было представлено бондарное ремесло, плетение из лучины и бересты: Семен Иванович Степанов, 1873 г.р., мастерил бочки, ушаты, ведра и подойники, а также плел корзины; Николай Иванович Абрамов, около 1890 г.р., выделывал кожи, занимался сапожным и столярным ремеслом; столярничал и Григорий Васильев Еремеев, 1862 г.р. [29] , Константин Павлов Девятериков, 1865 г.р., был мастеровым металлического дела, имел кузницу; житель соседней деревни Тавойгора Давид Степанович Степанов собирал по округе льняные холсты и красил их. Каждую зиму приезжали катали, которые здесь же на месте катали валенки.

Кроме того, крестьяне зарабатывали каменотесной и плотницкой работой, перевозкой разных грузов для горных заводов и частным извозом «по вольным ценам» [30] . Совсем недалеко проходил Повенецкий тракт, надо было лишь добраться до Кондезера, а оттуда - к озеру Кедрозеро, вдоль которого тянулась почтовая дорога - всего около 15-20 км. В «Памятной книжке Олонецкой губернии на 1867 г.» находим описание пути от почтовой станции в деревне Кяппесельга на Повенецком тракте, через Лижмозеро, Тивдию, Уссуну и Койкары в Линдозеро: «От почтовой станции до Лижмозера путешественник мог выбирать между ездой верхом, ходьбой пешком и переездом в санях. Там, где проезд плох, употребляются стр. 37 телеги, таратайки или кабриолеты, верховые лошади; где можно плыть - лодки, где нельзя ни проехать, ни проплыть, идут пешком, едут верхом, на дровнях, в санях, в качалке, кладь везут на волоках. Качалку устраивали между двумя лошадьми, и крестьяне уверяют, будто ехать в ней очень спокойно, как в зыбке. Дорога была насмешкой над этим именем: между чащей корбы (дремучего леса, выросшего в болоте) тянулась узенькая тропа, усеянная большими и острыми каменьями, корнями, изрытая ямами; в топях на больших протяжениях были настланы мостики, то есть в грязь кое-как брошенные бревна и жерди» [31] . И в ХХ в. дороги в этих местах оставляли желать лучшего: основным сухопутным средством передвижения оставались лошади.

Еще в конце XVII в., в период промышленного освоения края, для учета наличных жителей окладных сословий составлялись ревизские сказки и посемейные списки - важные источники первичных сведений для исследователей. Проанализировав переписные документы Национального архива Республики Карелия, мы пришли к выводу, что количество жителей в последней четверти XVIII - начале ХХ в. изменялось совсем незначительно и в среднем составляло 157 человек обоих полов, а число домов - от 23 до 26 [32] (см. табл. 2).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Количественный состав семей самый разный: в 1782 г. из 22 семей, проживавших в Кавгоре, 13 состояли из 1-6 человек, а остальные - из 7-11 и даже 18 человек [33] . Приведем пример большой неразделенной семьи, проживавшей в 1782 г. в доме Климентия Семенова (см. рис.): 3 поколения, 4 супружеских пары - всего 14 человек. Однако к переписи 1816 г. родственники разделились и проживали уже в трех разных домах: сначала разъезжаются Анкудин и Игнатий Климентьевы, а затем братья Анкудиновы - Иван и Борис [34] . При этом продолжателем рода стал Борис Анкудинов, а остальные ветви «засохли» уже к 1864 г. В ХХ в., в период запустения деревни, Борисовы покинули Кавгору одними из последних.

стр. 38Таблица 2. Динамика численности населения д. Кавгора

Рис. Семейство жителя д. Кавгора Климентия Семенова. 1782 г.

К сожалению, сейчас от деревни практически ничего не остается, но по воспоминаниям бывших жителей Кавгоры удалось восстановить планировку поселения. Можно с уверенностью сказать, что в ХХ в. деревня в основном сохранила планировку конца XIX в. Работа по распланировке стр. 39 деревень бывших государственных крестьян Олонецкой губернии проводилась Министерством государственных имуществ во второй половине XIX в. в связи с необыкновенной скученностью сельских построек и угрозой распространения пожаров. По этой причине крестьянам предлагалось добровольно уступить свои усадебные места под разрыв путем переноса строений на другие места [35] . Однако чиновники признали, что, «во избежание излишнего отягощения крестьян, к подобному распланирова- нию надлежало бы приступать тотчас по получении известия об истреблении какого-либо сельского поселения пожаром» [36] . В Кавгоре такой случай представился летом 1890 г.: по сообщению в «Олонецких губернских ведомостях», 30 июля сгорело до основания 18 жилых домов со всеми принадлежащими к ним службами, 1 нежилой дом, 10 амбаров и 2 бани. Пожар начался в доме крестьянина Григория Семенова Кузьмина, по объяснению его, от трещины в печной дымовой трубе. Огонь моментально перешел на соседние дома, так что не было никакой возможности остановить пожар, распространению которого способствовали жаркая погода и недостаток воды в колодцах. Он продолжался около трех часов и был прекращен лишь благодаря помощи подоспевшего из соседних деревень народа. Во время пожара сгорела большая часть крестьянского имущества, около 1000 пудов ржаного хлеба, 9 штук овец и все лесные материалы, как то: дрова, жерди, часть теса, заготовленные крестьянами на свои надобности на наступающую зиму. Кроме того, попортило коноплю, картофель и другие овощи, засеянные в огородах близ домов. В деревне осталось только 7 жилых домов, в которых приютились погорельцы. Оставшееся же от пожара движимое имущество было помещено в кладовых под местною часовнею во имя Преображения Господня, которая, по словам очевидцев, от сильного жара несколько раз загоралась, но сама собою и потухала [37] . Летом 1897 г. в Строительное отделение Олонецкого губернского правления поступила заявка от местных жителей на утверждение плана устройства деревни, так как «некоторые крестьяне-погорельцы хотели поставить новые свои дома куда попало, не на старые плановые места». План был составлен незамедлительно «снятием с натуры всех усадеб», согласно пожеланиям жителей. По новому плану усадебные места имели ширину 12-14 сажен, длину 18 сажен [38] .

стр. 40Деревня располагалась на высоком холме и «была образована тремя улицами, сходящимися под разными углами к площади неправильной формы, в центре которой, на наиболее возвышенном месте, стояла часовня» [39] с древним кладбищем у ее стен, окруженная оградой из валунов высотой около 1 м. Со второй половины XIX в. пользовались также кладбищем в урочище Другая сельга, расположенном в 500 м к югу от деревни [40] . Большинство домов были обращены главными фасадами на юго-запад. Еще в 1978 г., когда в рамках комплексной экспедиции по Кондопожскому району сотрудники музея «Кижи» посетили деревню Кавгора, здесь оставалось 23 дома, хотя уже после войны многие из них пустовали. Большинство домов - типа «брус», т. е. в плане представляли прямоугольник с двускатной кровлей. Встречались как тесовые безгвоздевые кровли «по курицам и потокам», так и драночные. Два поперечных переруба выделяли в середине дома сени [41] . Дома одноэтажные на высоком подклете или двухэтажные, где на первом этаже могла быть устроена лавка. В деревне насчитывалось порядка 7 колодцев, из них три - с питьевой водой, остальные - для хозяйственных нужд, имелось несколько бань (не в каждой усадьбе).

Сопоставив фамилии владельцев усадеб, приведенные в документах 1882 г., с теми, что называли автору информанты, можно с уверенностью говорить о том, что практически все семьи, жившие в Кавгоре до Великой Отечественной войны, представляли старинные кавгорские роды. Брачные связи устанавливались преимущественно внутри волости, с соседними деревнями, такими как Ояжа, Ерши, Ригосельга, Ковкойсельга, Тивдия, Лычный Остров, Лижмозеро, Сопоха, Карташева Сельга, реже Тавойгора, Кедрозеро, Лижма, Лукин Остров, Викшо- зеро, Нигостров, но очень часто пару находили в своей же деревне. Таким образом, все сележские деревни были объединены кровнородственными связями.

Первые годы после Октябрьской революции - время коренных преобразований в жизни страны. Сейчас почти не осталось людей, которые могли бы достоверно рассказать о жизни кавгорцев в 1920-1930-е гг. Основным источником информации об этом отрезке истории Кавгоры для нас стали статьи историка-краеведа из г. Кондопоги В. А. Карелина, частично вошедшие и в его книгу «Очерки истории Кондопожского края» [42] .

стр. 41После революционных событий 1917 г. на территории Петропавловского общества был создан Сележский сельский совет. С августа 1919 г. по февраль 1920 г. на территории Сележей происходили военные действия между частями Красной армии и интервентами, и именно Кавгора стала местом особо ожесточенных боев. Кроме пехоты, противник использовал здесь артиллерию, авиацию, химическое оружие. В конце сентября 1919 г. в результате Лижемской десантной операции Кавгора была освобождена [43] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

После Гражданской войны основной хозяйственной единицей было единоличное хозяйство. Наряду с мелкопроизводственной кооперацией создавались многочисленные лесные и трудовые артели, ведущие заготовку дров, бревен по заказу Кондопожской кооперации, что обеспечивало занятость трудоспособного населения. В годы НЭПа в деревнях возобновилась частная торговля: вновь открылись лавки и магазины, население активно занялось рыбным промыслом для продажи рыбы в Петрозаводск и Петроград, опять собирались бригады плотников, зарабатывающих на жизнь отхожим промыслом. После завершения периода НЭПа почти всех деревень края коснулось раскулачивание. Вера Алексеевна Каява (урожденная Девятерикова, 1945 г.р.) с улыбкой вспоминает рассказ своей бабушки Анисьи Трофимовны Девятериковой (18781972), жительницы деревни Кавгора, о том, как ее раскулачивали: «Конфисковали кабриолет - вот и все мое богатство». Этот процесс шел вместе с созданием колхозов. В марте 1930 г. в Кавгоре был создан колхоз «Ленинский путь». Конфискованные у зажиточных крестьян земли, инвентарь и скот становились имуществом колхозов, а их дома передавались органам национального образования, ставшего обязательным [44] . Так, был частично конфискован дом Степановых: на втором этаже стала располагаться школа, состоявшая из двух классных комнат. В одной занимались ребята 1-го и 3-го классов, в другой - 2-го и 4-го. А на первом этаже по-прежнему жил бондарь Семен Иванович Степанов с сыном и невесткой. В 5-й класс ходили в школу-интернат в деревне Владимирская: со сшитыми из мешковины сумками ребята приходили в классы, где получали необходимые школьные принадлежности: чернильницы, ручки, учебники, а аспидные доски и грифели приносили с собой. Занимались при керосиновых лампах. Улучшилось медицинское обслуживание: в Тивдии открылся фельдшерский пункт. В Ершах заработало почтовое отделение. В деревню пришло радио, начала приезжать кинопередвижка: кино показывали в доме Степановых. В доме Абрамовых стоял стр. 42 телефон для связи с Кондопогой и Петрозаводском, а также с соседними деревнями. Праздники теперь отмечали как старые, так и новые. 1 мая и 7 ноября ходили с флагами по улице, а собрания проводились по домам, чаще всего в доме Фоминых. Летом в Кавгоре любили собираться у часовни: там лежало большое бревно, на котором рассаживались девушки. Часовенным праздником здесь был Спасов день - Преображение Господне, 19 августа по новому стилю, но главным сележским праздником оставался Иванов день - народ съезжался отовсюду. Первый день праздновали в Ершах, вечером переходили в Ковкойсельгу, а на следующий день - во Владимирскую. Пели, танцевали под гармошку. Для проведения бесёд там, где клуба не было, как и прежде, договаривались с кем-нибудь из хозяев, платили по три копейки и танцевали в доме или уходили в освободившуюся от зерна ригу, заранее приготовленную: пели песни, танцевали ланцы. В Кавгоре до войны бесёду держала Анисья Трофимовна Девятерикова, предоставлявшая избу и пильпушку (лампу без стекла) [45] .

Во время финской оккупации 1941-1944 гг. в Сележах оставалось порядка 700 человек. Местные жители по-разному отзываются об этом времени: кто-то говорит, что финны не обижали карелов, заходя в дом, оставляли винтовки при входе, угощали детей конфетами, поощряли трудолюбие, другие - и их большинство - говорят о строгих порядках, нарушение которых влекло за собой физическое наказание. В кавгорской школе преподавали финские учителя, говорить разрешалось только на финском языке, хотя дети его не знали, за русскую речь наказывали. Учили финскому письму и чтению, арифметике, закону Божиему, истории, географии, пению, кулинарии. Надежда Алексеевна Борисова делилась воспоминаниями о школе-интернате в Кавгоре: в годы оккупации в ней жили и учились дети из Лижмы, Колгострова, Лукин-Острова. Ребята недоедали, а потому постоянно попрошайничали. Молодежи было мало. Молодых людей заставляли работать, запрещалось петь, танцевать, и в случае нарушения установленного порядка всех ждало строгое наказание [46] . Сама Надежда Алексеевна вдвойне пострадала от финской оккупации. Осенью 1942 г. в деревне появились советские партизаны. Ночью они прятались в бане рядом с ее домом. Услышав голоса, она побоялась даже выйти из избы, утром не топила печь - это заметил староста деревни. Он и обнаружил следы вокруг бани. Произошел бой между партизанским отрядом и финнами. Один из советских бойцов был смертельно ранен, остальным удалось скрыться в лесу. После этого происшествия Надежду Алексеевну стр. 43допрашивали финны: ни в чем не повинная, она пыталась бежать и была ранена в ногу. После допроса финны отпустили ее, и до конца оккупации Надежда Алексеевна оставалась в Кавгоре. А после освобождения деревни летом 1944 г. в связи с тем же происшествием и опять безосновательно теперь уже советские власти осудили ее по 58-й статье за сотрудничество с оккупантами на 8 лет лагерей, которые она отбывала, работая на известковом карьере в Архангельской области.

Летом 1944 г. в условиях продолжающейся войны началось воссоздание колхозов: их фактически нужно было создавать заново. Но и после войны, вплоть до начала 1950-х гг., в отношениях государства с крестьянством сохранялись законы военного времени, более того, возрастала степень жесткости государственной политики, касающейся деревенского населения: до 1955 г. за уклонение от мобилизации и самовольный уход мобилизованных с сельскохозяйственных работ предусматривалась судебная ответственность. Жители села, не имея паспортов, фактически были прикреплены к земле, и лишь в 1958 г. началась постепенная паспортизация сельского населения, закончившаяся только к 1974 г. Обязательные госпоставки даже при хороших урожаях делали колхозы, как и самих колхозников, нищими. Люди любыми средствами старались избавиться от колхозного ярма [47] . Желающих работать на земле оставалось все меньше, и все больше людей переходили на работу в промышленность, на лесозаготовки. Трудоспособное население Кавгоры начинает перебираться в лесозаготовительные поселки Гаймоя и Лойгуба на берегу Сандала. Рост объемов лесозаготовок в республике в послевоенные годы рассматривался правительством страны как приоритетное направление экономического развития края. В этой связи правлению колхозов запрещалось препятствовать колхозникам в переходе на постоянную работу в лесную промышленность [48] . Привлеченные стабильным заработком и другими преимуществами жизни рабочих, люди не возвращались в колхозы.

В начале 1950-х гг. началось укрупнение колхозов и ликвидация мелких хозяйств: все колхозы в районе Кавгоры были объединены в один, состоящий из семи бригад и получивший название «Ленинский путь». Кавгорской бригадой руководил Петр Павлович Матухов, а председателем всего колхоза был назначен Владимир Севастьянович Степанов, родившийся в Кавгоре 20 марта 1927 г. Оставив пост председателя колхоза в 1958 г., В. С. Степанов окончил Академию стр. 44общественных наук при ЦК КПСС, получил степень кандидата исторических наук. С 1961 по 1990 г. в его послужном списке - секретарь Карельского обкома КПСС, советник Посольства СССР в Финляндии, слушатель АОН при ЦК КПСС, Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Финляндии, 1-й заместитель председателя СМ Карельской АССР, секретарь Карельского областного комитета КПСС, 1-й секретарь Карельского областного комитета КПСС, депутат Верховного Совета СССР 11 созыва, делегат XXV и XXVII съездов КПСС, член ЦК КПСС.

После ухода Степанова с поста председателя колхоза в Сележах так и не появилось сильного руководителя. В дальнейшем в ходе реорганизации колхозов в совхозы был нанесен непоправимый ущерб не только хозяйственной, но и социальной сфере. В связи с концентрацией производства в крупных центрах мелкие населенные пункты оказались удалены от предприятий торговли и общественного питания, школ, детских садов и медицинских учреждений. В Кавгоре закрылись магазин, школа, так и не было проведено электричество. В 1960 г. колхоз «Ленинский путь» прекращает свое существование, а объединенная сележская бригада становится частью зверосовхоза «Кондопожский», а в 1965 г. - совхоза «Кончезерский». Своих рабочих в бригаде не хватало, не было прочной кормовой базы: сотни гектаров трав не выкашивались из-за низкой оплаты труда. Хорошей проезжей дороги не было. В итоге к 1965 г. из семи сележских бригад осталась одна, а в 1974 г. в газете «Новая Кондопога» была опубликована статья, в которой Кавгору описывают как опустевшую деревню, где «старики отжили свое, а молодежь подалась к новой жизни» [49] . К 1977 г. Сележский избирательный участок перестает фигурировать в документах, что свидетельствует о полном административном исчезновении поселений [50] . Этот факт подтверждается и результатами переписи наличного и постоянного населения по каждому сельскому пункту: на 1 июня 1978 г. Сележского сельского совета уже не существует и в соседних сельских советах Кавгора не фигурирует [51] . Последними в Кавгоре оставались Матуховы, лесничий Николай Иванович Абрамов с супругой, его помощник Иван Николаевич Борисов со своей семьей - женой Надеждой Алексеевна Борисовой, работавшей конюхом, и двумя детьми Зоей и Петром и некоторые стр. 45другие жители, не желавшие оставлять родную деревню. Необходимость отправлять детей в школу и самых стойких вынудила покинуть Кавгору. Местное население осело в лесозаготовительных поселках и в городах. Еще долгое время жители поселка Кедрозеро, а также работники подсобного хозяйства Кондопожского ЦБК заготавливали сено в Кавгоре, но без должного ухода и присмотра часть домов сгорела, другие разрушились до основания.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Судьба сележских деревнь сложилась по-разному: в отличие от Кавгоры, в Антипинской, Ершах, Ковкойсельге, Тимойгоре, Ригасельге усилиями рачительных хозяев до сих пор стоят старинные карельские дома, звучит карельский язык. Вместе с тем деревня Кавгора жива в памяти людей, когда-то населявших это удивительное по красоте место.

// Кижский вестник. Выпуск 17
Карельский научный центр РАН. Петрозаводск. 2017. 316 с.

Текст может отличаться от опубликованного в печатном издании, что обусловлено особенностями подготовки текстов для интернет-сайта.

новости поиск контакты
Музеи России - Museums in RussiaМузей-заповедник «Кижи» на сайте Культура.рф