Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Статья написана на материалах Национального архива Республики Карелия (далее - НА РК).

В конце XIX — начале XX веков отходничество в Петербург из Заонежья получило распространение не только среди мужчин, но и среди женщин. [1] Причины, приводившие их в большой город, были весьма типичны: семейные неурядицы, невозможность заниматься крестьянским трудом вследствие болезни или увечья, переезд в Петербург вместе с мужем-отходником.

Для того, чтобы замужней женщине получить отдельный от мужа паспорт и уехать в Петербург, необходимо было представить в волостное правление разрешение от супруга. Пример такого рода документа от сентября 1881 года приводится ниже:

«Дано сие от крестьянина Олонецкой губернии Петрозаводского уезда Толвуйской волости деревни Поле Петра Федорова Артамонова жене своей Акулине Михайловой Артамоновой, в том что она по предъявлении сего может получить из волостного правления узаконенный вид на свободное проживание во всех городах и селениях Российской Империи в продолжение своей жизни, с тем, что если будет учинен ею какой — нибудь проступок или приключится болезнь, вследствие которой она принуждена будет поместиться в больницу, в таком случае я за нее ни в чем отвечать не буду». [2]

Иногда постановление о выдаче крестьянке отдельного паспорта выносило само волостное правление после тщательного изучения обстоятельств предложенного к рассмотрению дела. Так в 1911 году крестьянка д.Усть-Яндома Степанида Терентьева Скрысанова подала в Великогубское волостное правление прошение о выдаче ей отдельного от мужа вида на жительство. Причины, которые она изложила, были следующими:[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

«… Тридцать семь лет как я в замужестве за крестьянином деревни Усть-Яндома Василием Михайловым Скрысановым. По вступлении в брак он имел землю, необходимый для ведения хозяйства скот, хотя и употреблял вино, но занимался своим крестьянством…Ввиду употребления им спиртных напитков хозяйство наше с каждым годом упадало. Потом он все имущество растратил. Не имея возможности более терпеть от него обиды, три года назад я живу от него отдельно». [3]

Проведя расследование с привлечением свидетелей, волостное правление установило, что дом свой Скрысанов продал весной 1911 года, что земля его «запустошена», поэтому постановлением волостного правления крестьянке Скрысановой было разрешено получить отдельный от мужа вид на жительство.

Таким образом, крестьянские жены приезжали в Петербург или по отдельному паспорту или по одному паспорту с мужем. Судьбы заонежанок в Петербурге складывались по-разному. Свидетельство тому – архивные документы. Можно предположить, что ситуации, зафиксированные в нижеприведенных источниках, были весьма типичны.

I. Прошение крестьянки Олонецкой Губернии Петрозаводского уезда Толвуйской волости д. Воронинский остров Елены Игнатьевой Зарубиной на имя Санкт-Петербургского Градоначальника от 24 мая 1898 года:

«…Честь имею покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство о принятии мер к розыску моего законного мужа Василия Михайлова Зарубина, скрывшегося от меня 5 мая 1898 года. Приметы его: роста средняго, волосы русые, голова бритая, борода клинчиком, глаза серыя, одежда его: пиджак черный 2-х бортный и жилет такого же цвета, рубашка красная, кальсоны холщевыя, брюки темно-серые в клетку, сапоги русские, голенища мягкия, лета -53 года. Из больницы вышел 2 мая сего года, паспорт нигде не прописан. О последующем прошу покорнейше меня уведомить». [4]

II. Прошение крестьянки Великогубской волости д. Боярщина Матрены Николаевой Семеновой в Великогубское волостное правление о выдаче ей отдельного от мужа вида на жительство.1913 год:

«…18 января сего года я, вместе со своим мужем Петром Семеновым приехала на жительство в г. Санкт-Петербург и остановились на квартире по Лиговской улице, дом 204. По приезде мой муж поступил на работу в экипажную мастерскую в качестве молотобойца и проработал там одну неделю, работать больше не стал; пробыл две недели без работы, вторично поступил на работу по своей специальности в паркетную мастерскую, и в последней проработал тоже одну неделю и работу покинул. В течение этого времени я работала поденно в одном чайном заведении и принося заработок, он, под угрозами у меня его отбирал и прогуливал, кроме того, при недостатке этого – он тайным образом уносил некоторые мои вещи и продавал, а вырученные за них деньги пропивал. Не имея возможности, при безработном состоянии содержать себя и квартиру, мой муж Петр Семенов, в апреле сего года ушел от меня неизвестно куда со своим паспортом. Так как я отдельного вида на жительство не имела, а проживала по паспорту мужа, то после этого я осталась без всякого вида на жительство и не могла поступить никуда на службу, ввиду этого мною было подано прошение на имя второго пристава III участка Александро-Невской части санкт-петербургской столичной полиции с просьбой о выдаче мне вида на жительство. По рассмотрении просьба моя была уважена…» [5]

Далее Матрена Семенова просит волостное правление выдать ей отдельный от мужа паспорт, который она и получает сроком на два года.

III. Подписка крестьянина Толвуйской волости Василия Григорьева Ерохова от 21 июля 1898 года:

«Я нижеподписавшийся крестьянин Олонецкой губернии Василий Григорьев Ерохов, проживающий на заводе Кенига №5/7 по Самсоновской набережной даю сию подписку в том, что крестьянка Дарья (Кузьмина) Ерохова на заводе не проживает и не проживала, а лишь только указала свой адрес для получения ею паспорта, проживает же в настоящее время в санкт-петербургской губернии Ямбургского уезда, имение Василия Никитина "Лумская мыза", прислугой». [6]

IY. Прошение крестьянки Толвуйской волости д. Загорье Ксении Яковлевой Мошниковой в Толвуйское волостное правление от 11 сентября 1889 года:

«Имею честь просить Толвуйское Волостное правление дать мне сведения о жизни и местопребывании моего мужа крестьянина Петра Петрова Мошникова из д. Загорье. Я, жена рядового Петра Петрова Мошникова, Ксения Яковлева с 1886 г. и по настоящее время получаю временные свидетельства на жительство в Санкт-Петербурге от санкт-петербургского Градоначальника, который мне и приказал написать сему правлению, чтобы оно мне сообщило, где находится мой муж…В ожидании ответа остаюсь жена рядового Петра Петрова Мошникова крестьянка Ксения Яковлева Мошникова. Адрес мой: Рождественской части 3-го участка по Пальмбахскому переулку. Здание Городских Богаделен. 13-е отделение. Сиделка Ксения Мошникова.» [7]

V. Из канцелярии санкт-петербургского Градоначальника в Толвуйское Волостное правление Петрозаводского уезда от 9 сентября 1875 года:

«Жена подмастерья столярного дела служившего в Его Величества Зимнем Дворце Наталия Лазарева обратилась с просьбою о выдаче вида на жительство, объяснив при этом, что муж ея Петр Лазарев в декабре месяце 1874 года умер на родине Петрозаводского уезда Толвуйской волости». [8]

Как видно из всех вышеприведенных документов, следствием семейных разладов или смерти мужа являлась необходимость получить свой, отдельный от мужа вид на жительство.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Помимо замужних женщин и молодых девушек, пытавшихся в большом городе устроить свою судьбу, на заработки в Петербург часто отправлялись женщины, по своему социальному статусу принадлежавшие к категории вдов или старых дев. Эпилог жизни одиноких заонежанок в столице был как правило весьма печален. Многие из них заканчивали свою жизнь в богадельне или ночлежном доме. Примеров тому множество, приведем некоторые из них.

В январе 1885 года в Петербургских Градских Богадельнях призревалась крестьянская вдова Матрена Федорова Лобашова из Толвуйской волости. [9]

В 1898 году в Александро-Невском приюте по Шлиссельбургскому проспекту содержалась крестьянка д. Алексеевская Толвуйской волости Федосья Герасимова Тарасова сорока семи лет от роду, по профессии – чернорабочая. [10]

В 1906 году в Николаевском обществе попечения о бедных, располагавшемся по Большой Спасской улице, 23 Петербургской стороны, находилась на попечении крестьянка Толвуйской волости Ольга Иванова Тетерина. [11] В том же году в стенах дома Римско-католической Духовной Коллегии и Архиепархиального управления проживала крестьянка Толвуйской волости Елена Никифорова Леонтьева. [12]

А вот еще один очень показательный документ датируемый 19 апреля 1885 года:[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

«Совет общества вспоможения бедным в приходе Преображенского всей Гвардии Собора препровождает при сем паспорт Анны Антиповой Лачугиной, покорнейше просит выслать новый, на простой бумаге и не обозначая срока, а прописать так: на все время призрения ея обществом вспоможения бедным в приходе Преображенского всей Гвардии собора. При этом Совет общества имеет честь объяснить правлению, что Лачугина однажды имела такой паспорт, но по непредвиденным обстоятельствам он был ею возвращен, в настоящее время жизнь ея изменилась еще более к худшему, а потому Совет принял ея в свою богадельню, где она будет проживать до смерти и просит выслать ей бессрочный паспорт». [13]

В Петербурге и окрестностях существовали также дома призрения для детей из бедных семей, где они зачастую проживали вместе со своими матерями.

В 1898 году в Кронштадском доме призрения малолетних детей имени Его Императорского Высочества Государя Цесаревича Николая Александровича проживал вместе со своей матерью крестьянской вдовой д. Кераки Толвуйской волости Евдокией Евграфовой Зиловой четырнадцатилетний Иван Васильев Зилов. [14]

В 1900 году воспитанницей Императорского Человеколюбивого общества, состоявшего под Августейшим покровительством Государыни Императрицы Александры Федоровны, состояла крестьянская девица д. Речка Толвуйской волости Евдокия Семенова Ренева. [15] Общество способствовало обучению детей из несостоятельных семей ремеслу.

Многие из заонежанок молодого, пожилого и среднего возраста заканчивали свой жизненный путь в петербургских больницах и барачных лазаретах. Чаще всего они погибали от чахотки, что само по себе свидетельствовало о неблагоприятных условиях проживания жительниц из провинции в большом городе. Приведем некоторые факты.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В сентябре 1885 года, находясь на излечении в Обуховской больнице, скончалась шестнадцатилетняя крестьянская девица д. Полевской Толвуйской волости Татьяна Петрова Акимова шестнадцати лет от роду, которая согласно домовой книге числилась ученицей. [16]

В 1898 году умерла двадцатидвухлетняя крестьянка д Воронинской Анна Богданова Политова, числившаяся ученицей. Скончалась она в Александровской городской больнице и была погребена на Преображенском кладбище. [17]

Или вот еще одна архивная запись:

«Означенная в сем паспорте крестьянская девица Василиса Никулина, находясь на излечении в градском Рождественском барачном лазарете, волею божией скончалась в мире сего 1884 года октября двенадцатого и пятнадцатого дня погребена на Митрофаньевском кладбище». [18]

За сухими строчками казенных документов зачастую встают печальные, а порой и драматические страницы человеческих судеб. Вчитаемся в строки полицейских протоколов:[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

«…1900 года апреля пятнадцатого дня полицией Суворовского участка Васильевской части составлен настоящий протокол о нижеследующем: сего числа околоточный надзиратель Когуров прибыл в дом No 37 по Опочинной улице для взыскания 1 рубля 72 копеек за лечение крестьянина Олонецкой губернии Петрозаводского уезда Толвуйской волости д. Люмбогуба Силы Васильева Попилина умершего 17 марта с. года в больнице Св. Марии Магдалины, вдова Наталья Федорова Попилина объяснила, что уплатить 1 р. 72 коп. не в состоянии, имущества никакого не осталось по смерти Силы Попилина, состояния Наталья Попилина бедного, занятий не имеет кроме воспитания детей, из которых сын Федор – 14-ти лет, Анна – 8ми лет и Николай – 2-х лет. Существует частными вспомосуществованиями». [19]

«…1891 года, ноября 18 дня, вследствие отношения санкт-петербургской городской управы от 13 ноября с. г. за No 14179 о взыскании с крестьянки Олонецкой губернии Петрозаводского уезда Толвуйской волости д. Тявзии Авдотьи Александровой Боровлевой за лечение в Александровской больнице в 1890 г. восьми рублей 58 коп., околоточный надзиратель 3-го участка Спасской части Просняков прибыл по месту жительства ее в доме No 1 кв. 142 по Апраксину переулку и предъявил означенное требование об уплате этих денег, по несостоятельности отказалась. Имущества же у нее, кроме необходимого носильного платья никакого не оказалось». [20]

Еще одна страница чужой жизни проходит перед нашими глазами в уведомлении петербургского мирового судьи от марта 1875 года:

«На основании 191 ст. уст. угол. суд. сообщаю [толвуйскому - Л.Т.] правлению, что крестьянка означенной волости д. Спировка Варвара Львова приговорена мною на четыре месяца по обвинению в краже». [21]

Не располагая сведениями историко-краеведческого и мемуарного характера, благодаря архивным документам мы имеем абсолютно достоверную источниковедческую базу для понимания и оценки такого явления как женское отходничество в Петербурге. Архивные источники позволяют нам составить некоторое представление о различных сторонах жизни заонежских крестьянок в столице и, при известной доле воображения, придать им определенную эмоциональную окраску.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

• [1] Подробнее о женском отходничестве Заонежья смотри статью: Трифонова Л.В. Отходничесво заонежан в Петербург в конце XIX-начале XX века / Кижский вестник №5. Петрозаводск. 2000.
• [2] НА РК, ф.123, оп.1, д.22/730. Л.1.
• [3] Там же, ф.55, оп.2, д.41/1928. Л.1.
• [4] Там же. Ф.123, оп.1, д.41/1152. Л.279 (в тексте сохранена орфография оригинала).
• [5] Там же, ф.55 оп.2 д.45/2068.
• [6] Там же, ф.123. оп.1. Д.41/1152. Л.384
• [7] Там же, д.32/967 л.24.
• [8] Там же, д.13/500 л.83.
• [9] Там же, д.26/844 л.3
• [10] Там же, д.411152 л. 551, 552, 557.
• [11] Там же, д. 59/1364, л.128-130.
• [12] Там же, д.53/1310, л.12.
• [13] Там же, д.26/844, л.42.
• [14] Там же, д.41/1152 л. 298, 358, 361
• [15] Там же, д. 44/1182 л.230.
• [16] Там же, д.26/844, л.67-68.
• [17] Там же, д.41/1152, л.455.
• [18] Там же, д.26/844, л.2.
• [19] Там же, д.46/1231, л.23.
• [20] Там же, д.31/954, л.58
• [21] Там же, д.13/507, л.4