Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

На территории Карелии выращивание и обработка льна существовали с древнейших времен до середины 20 века. За это время был накоплен огромный комплекс знаний, навыков и умений, составивший значительный пласт традиционной народной культуры. Однако уже в 1980-х годах с трудом можно было найти людей из поколения, самостоятельно растившего и обрабатывающего лен. В памяти многих из тех, кто был еще жив, сохранялась, как правило, только общая схема сложного процесса. К концу XX века древняя агротехническая культура выращивания и обработки льна на территории Карелии оказалась уже практически полностью утраченной. Поэтому перед данной статьей была поставлена цель — объединить разрозненные сведения и, тем самым, осуществить попытку реконструкции агротехнических процессов, бытовавших на рубеже XIX-XX вв. в Пудожском уезде Олонецкой губернии.

Выбор региона не случаен. На протяжении нескольких столетий крестьянский лен определял экономическую жизнь уезда. Историко-экономическая роль крестьянского льноводства в Пудожье могла бы составить тему специального исследования. В данной статье мы ограничились лишь кратким историческим экскурсом, и особое внимание постарались уделить традиционным знаниям и умениям.

Современная этнографическая литература располагает крайне небольшими материалами о традиционной обработке льна на территории Карелии. В основном, они представлены небольшими замечаниями в обзорах материальной культуры различных этнических групп, причем русские Пудожья до недавнего времени не являлись предметом этнографического исследования. Отдельные сведения об особенностях льноводства в Олонецкой губернии содержит фундаментальная монография Н.И.Лебедевой «Прядение и ткачество восточных славян в 19 – начале 20 веков» [1] . В той же монографии представлен материал, оказавшийся чрезвычайно полезным для сравнения пудожской традиции с теми, что бытовали на значительной территории Европейской России.

Значительно больше конкретной, местной информации обнаруживают литературные публикации, периодика и архивные материалы XIX – начала XX вв., среди которых статьи П.Иванова и П.Н.Рыбникова 1850-1860-х гг. выделяются особенным вниманием ко всем тонкостям процесса [2] .

Наиболее полные сведения содержит исследование «Современное состояние льноводства в 25 губерниях Европейской России», в котором объединены и проанализированы 3 000 ответов на обширную анкету об аграрных, технических и экономико-социальных характеристиках возделывания льна. Из Олонецкой губернии поступила 71 корреспонденция [3] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Кроме упомянутых материалов, в основу статьи легли полевые наблюдения автора 1985-1989 гг., во время которых были обследованы деревни, считавшиеся центром льноводства в Пудожье – Гакукса, Каршево, Кривцы и другие [4] . И, наконец, без собрания музея-заповедника «Кижи», насчитывающего около 800 орудий и приспособлений для обработки льна, а также без документов, сопровождающих их прием в фонды, идея создания данной статьи оказалась бы неосуществимой.

Хотя археологические исследования не дают прямых доказательств выращивания на территории Карелии волокнистых культур, можно предположить, что лен был здесь известен в первом тысячелетии нашей эры. По крайней мере, уже в 15 веке лен не только удовлетворял потребности семьи в тканях, но также, в натуральном виде или после продажи, в денежном выражении, служил средством уплаты налогов. Почвенно-климатические условия Карелии позволяли сеять лен на удобных для этого землях, расположенных южнее 63 параллели. Однако наиболее пригодными оказались юго-восточные земли губернии. Нежное, мягкое, серебристое волокно из Пудожья постепенно стало приобретать известность, и в 18 веке, в основном, через Шуньгскую ярмарку, оно уходило в Петербург, в Поморье, проникало в Финляндию и Швецию, через торгово-промышленную компанию купца Гома отправлялось в Англию и Голландию. [5]

В конце 18 – начале 19 веков устойчиво высокие цены на мировом и российском рынках, а также поощрительная политика правительства способствовали расширению крестьянских посевов льна. В Олонецкой губернии благоприятная экономическая ситуация особенно повлияла на жизнь в Пудожском уезде, где в 9 погостах лен выращивали специально для продажи. Как правило, волокно у местных крестьян скупали мелкие оптовые торговцы («булыни») [6] , разъезжавшие по деревням. Иногда собравшись вместе, крестьяне вывозили льняное волокно в Каргополь, на ярмарки в Вытегру и Петрозаводск, или выезжали в Поморье, обменивая льняной товар на хлеб, сельдь, или продавая его за деньги.

В начале 19 века в Шальском погосте Пудожского уезда появилось льнотрепальное заведение местного оптового торговца Новикова, который стал крупнейшим скупщиком льна. К середине 19 века оно перешло во владение купца Малокрошечного. Лен под названием «корелка», обработанный в этом заведении, дважды получал высокие награды на всемирных выставках. [7] В 1870-х годах трепальню Малокрошечного приобрел купец Базегский. Тогда же были построены еще две трепальни Маркова и Кораблева. В конце 1880-х годов в Пудожском уезде на трех мануфактурах работало свыше 200 наемных рабочих. [8]

К концу 19 века цены на лен резко пошли на убыль. К тому же, в результате быстрого роста лесной промышленности, началось уничтожение крестьянских лесов и сокращение площадей подсечных земель — основных угодий для выращивания льна. В начале 20 века размеры посевов резко сократились и соответствовали только потребностям домашнего крестьянского хозяйства. Трепальни закрылись; до 1907 года удерживалось только заведение купца Базегского.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В советский период размеры посевов льна стали совсем незначительными, а в 50-е годы лен в Пудожье выращивать перестали.

Несмотря на то, что выращивание и обработка льна на территории Пудожского уезда в течение столетия носили черты промысла, технические новшества локализовались только в мануфактурных заведениях. Все процессы, которые производились в крестьянских хозяйствах, имели глубоко традиционный характер. Именно они и являются предметом нашего исследования.

Выращивание и уборка льна

В 19 — начале 20 веков в Пудожском уезде бытовало как пашенное, так и подсечное льноводство. Полевые земли давали тонкий и мягкий лен, на подсеках получали длинное, но крупное и жесткое волокно. Выбор того или другого способа зависел от качества и количества крестьянского земельного надела. На пашнях в первую очередь сеяли хлеб, и лишь при достатке земли — лен. После льна истощенная земля обязательно требовала большого количества удобрений. Поэтому лен старались сеять каждый год на новом месте [9] , и значительная часть посевов льна приходилась на подсеки.

Посевы льна на пашнях («поля», «поляны», «полянья») включались в обычную для Олонецкой губернии трехпольную систему севооборота. Перед льном, как правило, сеяли рожь. После льна землю «пустошили» [10] , оставляя отдыхать до следующего года. Осенью снова засевали рожью. Обычно землю удобряли под рожь, предшествующую льну. Вспашка поля осенью, на зябь, производилась очень редко. В большинстве хозяйств к обработке поля приступали весной, в возможно более ранние сроки, как только оттает земля. Перед посевом производилась вторая вспашка («двоение»). Пахали почти исключительно полевой сохой, изредка косулей, особым типом сохи. Боронили деревянными боронами, а после боронования не размельченные комья сгребали граблями. [11] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Подсеки («нивы», «нивья») [12] закладывались в тщательно выбранных участках леса. Предпочтение отдавалось местам с лиственными лесами, лучше всего — поросшие березой. Наиболее пригодным считался десятилетний лес. С увеличением возраста леса ценность подсеки для выращивания льна резко уменьшалась. [13] Почва должна была быть покрытой негустой травой; [14] толстое моховое покрытие годилось меньше всего (плохо выжигалась поверхность почвы, и урожаи льна оказывались ненадежными).

Нивы никогда не составляли сплошных пространств и всегда разделялись либо участками леса, либо безлесым пространством, на котором раньше выращивали лен. Размеры нивы — полоса, часто не более трети десятины. У одного хозяина таких нив могло быть несколько.

Разработка нивы начиналась осенью. Лес рубили и оставляли лежать до следующего года. Особо крупные деревья оставляли на корню до зимы, а потом вывозили в хозяйство. Валили лес в одну сторону вершиной, обрубали крупные сучья и распределяли равномерно по всему пространству подсеки. Если лес мелкий, на будущую ниву привозили со стороны сухостой, мелкий валежник. [15]

Жгли ниву весной. В этой работе участвовала вся семья, включая подростков. Для «пала» одевали, что похуже, а на ноги — обязательно лапти. Для валки леса и, видимо, для пала, мужчины натягивали рубаху из грубого холста –«валёбницу», а сверху надевали балахон. [16] Женщины надевали простую, невышитую станушку, сверху – «спортну кофту» (сшитую) и «точевну» юбку (домотканую) из пестряди. Ноги защищали «полуголенки» из точива [17] . На полуголенки наматывались портянки, а поверх всего натягивались домотканые мужские порты. Одеждой стремились защититься от ожогов. [18]

Лес зажигали в хорошую сухую погоду, с подветренной стороны, наблюдая за тем, чтобы огонь равномерно проходил по всему участку и не перешел бы в соседний лес. [19] Горящие жерди перекатывали «валебными» крюками, подобными тем, которыми пользовались сплавщики леса, [20] чтобы зола равномерно покрывала землю.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Через несколько дней, когда остывала земля, убирали несгоревшие остатки леса, которые выкладывали на края нивы, «чтобы скот не заходил». [21] Вспахивали нивы «паловой сохой, с двумя лемехами, в дерево забитыми». Пахота производилась один раз. [22] Глубина вспашки была очень мала из-за пней и корней, которые обычно не корчевали. После пахоты боронили бороной-суковаткой с недлинными, около 20 см, зубьями. Борона стаскивала сошные гребни земли на те места, которые из-за пней и камней остались не вспаханными. [23]

Для посевов льна крестьяне стремились использовать семена, полученные в своем же хозяйстве. Однако из-за короткого лета семена часто не успевали дозреть. К тому же, при использовании домашних семян возникала угроза вырождения льна. Поэтому семена, полученные в собственном хозяйстве, стремились через два — три года обновить. Для этого их обменивали у соседей, покупали у торговцев или же на ярмарках. В Пудожском уезде стремились выписать псковское, наиболее ценимое семя. Хорошее семя было дорого и стоило в среднем более 3 рублей за пуд. [24]

Сеяли лен после хлебов. При севе семена льна насыпали в мешочек, висящий на лямке через плечо, или в корзину, подвешенную на груди. [25] Лен рассевали перед собой широким взмахом руки. Полосу засева «лешили», то есть, по краю полосы шли дети, отмечая ее границы веточками – «лешками» или следами. Сама полоса засева в Пудожском уезде называлась «леха». [26] Старики видели полосу разброса семян и без «лешек», на глаз. [27]

Семена заделывались в почву бороною; реже — сохою, а затем бороною. [28] При незначительных размерах посевов семена прикрывались землей ручными граблями. [29]

Засеянные «нивья», если не были до этого огорожены горелым лесом, окружались прямой изгородью. [30] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Пахоту и сев обычно производили мужчины. Женские работы, связанные с выращиванием и обработкой льна, начинались с прополки.

Пололи лен, когда ростки поднимались на 10-15 см, в жаркую июньскую пору, изобилующую комарами. Чтобы спастись от гнуса, на голову надевали «куколи», на лицо — сетку. Однако они мало помогали: лица женщин, возвращавшихся домой, распухали от укусов и были покрыты кровью. От комаров старались защититься плотной одеждой. Поверх мужских портов надевали сарафан с фартуком. На штанины надевали наголенки, поверх наголенок — онучи, затем лапти с оборами. Тяжелая «экипировка» в жару была мучительна. Пололи сидя, рассчитывая, что лен после смятия быстро поднимется, [31] а чтобы меньше был урон, брали на нивья какое-либо «точиво» (домотканый холст, мешковину) и расстилали его прямо на всходы. Прополкой завершались работы по уходу за растущим льном.

Время для уборки льна можно разделить на три периода, каждый из которых отличался сортом полученного волокна и семени.

Первый период включал время от цветения до пожелтения нижней части стеблей. Недозрелые семена только начинали желтеть. Лен, убранный в это время, давал самое тонкое, мягкое, блестящее, легко отбеливаемое волокно, и в то же время — самое непрочное. Второй период продолжался до тех пор, пока стебель не желтел до половины, а поле не становилось светло-желтым. Убранный в это время лен давал более грубое, но более прочное волокно. Семена уже могли дозреть при сушке льна. Третий период заканчивался, когда стебли и семенные коробочки бурели. Волокно из такого льна было жесткое, грубое, но зато получалось большое количество полновесных семян, богатых маслом и пригодных для посева. [32]

Большинство крестьян из-за дороговизны семян старалось выдержать лен на корню до полного созревания. И только когда требовалось волокно особо высокого качества, убирали лен, «когда стебель зеленый, колоколка желтеет». [33] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Ранний сбор льна могли начать, опасаясь холодов. Волокно, прихваченное морозом, приобретало красный цвет, что считалось недостатком. В Пудожском уезде «богатые и смышленые крестьяне стараются убрать лен до 15 августа, а бедные и те, которые не успели во время вырвать лен, принуждены мочить его в воде темного цвета, чтобы скрыть красноту: от такой мочки он делается мягким и окрашивается в черный или синеватый цвет». [34]

Раньше, чем обычно, убирали и полегший лен, чтобы сохранить его волокно, не надеясь на получение семян.

Приступали к уборке после небольшого дождя, когда земля не слишком плотна и не слишком размягчена. Убирали лен, вытаскивая его из земли с корнями – «рвали». Стебли захватывали горстями («пястями») и клали рядом «в кресты» — одну горсть на другую. [35] Из пясти выбирали сорные травы, выравнивали корневые концы, отряхивали землю.

В дождливую погоду рвать лен прекращали. Уже собранный лен составляли в «бабки», а затем раскладывали на жнивье или скошенном лугу для просушки. Иначе подмоченный при уборке лен давал порченное, пятнистое, менее прочное волокно темно-серого цвета. К тому же, при дополнительной сушке осыпались дозревшие семена.

Следующая операция заключалась в отделении семенных коробочек, «колоколок», от стеблей. Отделение колоколки происходило, в основном, прямо на льнище, но в ненастную погоду лен увозили домой. Колоколку можно было отделить, обрубая верхушки топором или срезая косой. В материалах анкетирования по Олонецкой губернии упоминается приспособление, состоящее из деревянной доски с рядом набитых стальных лезвий, которая либо прикреплялась к скамье, либо держалась в руке, а сноп прижимался рычагом к специальной колоде. [36] В работе Н.И.Лебедевой сообщается о том, что в с. Зиновьево (Заонежье) колоколку удаляли, продергивая стебли между пальцами рук. [37] Вероятно, это наиболее древний способ удаления семенных головок, усовершенствование которого привело к созданию особого приспособления – «гребня». В Пудожском уезде (как и в Заонежье) отделение колоколки происходило преимущественно с его помощью. [38] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Гребень делался из толстой доски с деревянными (позднее — металлическими) зубьями на торце и закреплялся в массивной плахе, служащей основанием. Иногда гребень устанавливали наклонно, фиксируя его положение кольями, вбитыми в землю. В юго-западных районах Олонецкой губернии, а также в Заонежье, встречаются наклонные гребни с небольшими ножками-подставками, приподнимающими над землей зубчатый конец. [39] (Фото 1).

Для отделения колоколки на земле расстилали «препон» — подстилку, сшитую из 4-5 «трест» (кусков) грубого домотканого холста длиною 3-5 метров. На препон ставили гребень. Затем лен «бросали». Крестьянка, удерживая горсть льна за комлевый конец и распустив верхнюю часть, протаскивала ее несколько раз через зубцы гребня, пока все колоколки не будут удалены. Потом горсть переворачивалась, и 1-2 раза через гребень протаскивали комли, чтобы очистить корневую часть. Протаскивали легко, с небольшим усилием, чтобы не повредить стебли. Иногда лен «бросали» вдвоем, становясь по обе стороны от вертикального гребня и по очереди протаскивая через него горсти льна. [40]

Колоколку собирали в мешки и увозили на гумно, либо домой, где ее рассыпали для просушки по полу в избе. Семя сохло долго, поэтому во время просушки на нем и спали. После сушки колоколку обмолачивали на сарае или гумне цепами — «пригузьями»; при небольших количествах — пестом в ступе, однако предпочтение отдавалось валькам (Фото 2), небольшим деревянным лопаткам, вырезанными из корневой части ствола молодого деревца. Обмолоченное семя «катили» — вытряхивали на сквозняке из ведра или совка. Семя ложилось у ног, шелуха отлетала дальше. Очищенное семя складывали в лари, где оно хранилось до следующего посева или — реже — до изготовления масла. Шелуха, полученная при обмолоте, либо запаривалась скоту, либо ссыпалась в навоз для перегнивания, либо вовсе сжигалась. [41] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Освобожденные от семян стебли связывали в снопы по 2-3 горсти, перевязывая специально заготовленными и привезенными из дома жгутами из ржаной соломы — «вязками» (в Заонежье — «вязевом»). [42] На этом процесс уборки льна завершался и начиналась обработка льна на волокно. В Заонежье после обмолота лен иногда досушивали. Стебли связывали в «тукачи» (снопы из 2-3 горстей льна, связанных комлями в противоположные стороны,) и ставили в «бабки» (шатром) из 7 снопов и одной «головки» или «шапки», то есть снопа, установленного над шатром комлем вверх, чтобы лучше стекала дождевая вода. Если погода хорошая, лен стоял в бабках несколько дней, после чего переходили к следующей операции.

Обработка льна на волокно

Процесс обработки льна от уборки до получения готового волокна складывался из следующих этапов: мочение, расстилание, досушка в овинах, мятье, трепание и чесание. Все виды работ выполнялись женщинами.

Обработка льна влагой производилась для облегчения отделения волокон от древесинных частей стебля. В Олонецкой губернии бытовало два способа влагообработки — росение и мочение. В Пудожском уезде предпочтение отдавалось мочению льна в естественных водоемах — озерах и речках. В Петрозаводском уезде лен замачивали в заливах Онежского озера. [43] В деревнях Заонежья иногда использовали ямы, оставшиеся от добычи глины. [44] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Как правило, выбиралось тихое, спокойное место (омут, заводь, залив), без быстрого течения, чтобы лен не заносило илом и песком. [45] Выбор места для замачивания зависел в большей степени от свойств самой воды, которые влияли на качество и окраску льна. Лен, вымоченный в озерах, всегда приобретал белый цвет. Лен, моченый в речках, мог оказаться другого цвета. В речках с темной водой вымачивали подмороженный лен, чтобы скрыть красноту мерзлых стеблей. От прибылой воды лен получал грязный цвет. [46] Изменялся цвет льна и в воде на красном песке или красной глине. В жесткой воде лен не доходил, поэтому мочище не устраивали рядом с растущей ольхой: дубильные вещества от опавших листьев делали воду жесткой. Вода на подзоле переедала волокна. [47]

На качество льна влияло и время погружения. При позднем замачивании даже в хорошей воде лен мог синеть. При ранних морозах лен поневоле мочили дольше, дожидаясь потепления, а долгое вымачивание уменьшало прочность льна. Поэтому предпочтительнее всего оказывались ранние сроки вымачивания. [48] Крестьяне с достатком, не испытывающие острой сиюминутной нужды во льне, оставляли его до следующего лета и вымачивали при устойчивой теплой погоде. Однако это было скорее исключением, чем общим правилом.

Если «мочище» располагалось в речке с ощутимым течением или в заливе большого озера, его ограничивали часто вбитыми в дно кольями. В окрестностях Шалы в дно забивали 4 сваи, на которых с помощью горизонтальных жердей устраивали подобие клетки, свободно пропускающей воду, но удерживающей снопы. При слабом течении ограничивались только кольями.

Лен подвозили к «мочищу» на возах, плотах или лодках. Уложенные в воду снопы прижимались гнетом — жердями, сучьями, тяжелыми чурками – «бревешками». В дер.Кривцы связывали комлями два березовых бревна, между которыми защемляли снопы. Затем, связав вершины бревен, оставляли их на берегу, а комли со льном опускали в воду, сверху пригнетая сучьями. [49]

Длительность мочения зависела от погодных условий, а также качества льна и продолжалась от 4-7 дней до 3-4 недель. Готовность льна определялась с помощью проб – «опытков». Горсть льна сушили в печи, мяли на мялке, испытывая, хорошо ли отделяются древесные волокна («костица») от лубяных.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

К моменту готовности льна от мочища и от вымоченных стеблей начинал исходить гнилостный запах. Лен становился скользким, неприятного зеленовато-желтого цвета. [50] Лен выполаскивали, отжимали руками (в Заонежье — «багровищами») и ставили в небольшие бабки, верхушками вниз, чтобы вода стекла и лен согрелся.

Просушка льна после вымачивания приходилась обычно на последние числа августа и сентябрь. Для стлания льна особенно хороша была погода с частыми дождями, росами и туманами. Опасались снега, так как из-под него нельзя было достать лен. Место стлания льна («стлище») выбирали на пожнях, на лугах («на мураве»), возле вешал и «зародников» [51] , то есть — в тихих, защищенных от ветра местах.

Стлание льна происходило следующим образом: по стлищу «челноком» двигался воз со льном, с которого сбрасывали снопы так, чтобы они ложились в ряд, с небольшим промежутком. Следом шла крестьянка, которая серпом разрезала жгуты и тонким слоем, рядами, расстилала стебли.

На ветру и под солнцем лен сох и отбеливался. Через неделю стебли, высохшие только с одной стороны, сгибались дугой, причем здоровое сильное волокно сгибалось сильнее. Чтобы стебли выровнялись, их переворачивали, пользуясь для этого палкой с заостренным концом и граблями. А через некоторое время снова брали «опытки», сушили их и мяли, определяя готовность волокна. [52]

В условиях севера лен не всегда успевал вылежаться, поэтому часто на 2-3 дня лен развешивали на зародниках, оградах, опирали на остожье, следя за тем, чтобы стебли не падали и не путались.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Иногда для досушки лен связывали в снопы и ставили комлем вниз у изгороди.

Со стлища лен снимали только в сухую погоду, вязали в снопы («тукачи») и везли в сухое место (в овин, на гумно и пр.). [53] Уборка льна со стлища приходилась на конец сентября — первые числа октября. [54]

Осеннее вымачивание и стлание требовали обязательного досушивания льна у печи. Сушили лен в октябре, после сушки хлебов. В ригах под потолком устанавливались толстые жерди- колосники, а над ними тонкие жерди – «разлуки». Снопы развязывали, и лен «садили» — ставили стебли вертикально на колосники, опирая верхнюю часть стеблей на «разлуки».

Для сушки льна хватало одной топки печи. «Садили» лен в «ригачу» в середине дня и к часу ночи, к первым петухам, лен был уже готов. Реже сушка занимала сутки, а то и двое. Во время сушки опять брали «опытки», переламывая стебли и, по треску, либо по тому, как отскакивает костица, определяли готовность льна. Одновременно стерегли, чтобы лен не пересох, иначе он становился ломким и шел в паклю. Если не было риги, лен сушили в банях, где тоже под потолком устанавливали два ряда жердей [55] . Хорошо высушенный лен у льноводов России назывался «льняной трестой».

Чтобы отделить древесину от волокон, льняную тресту мяли мялками разного вида и назначения. Их делали в своем же хозяйстве, или, что было реже, приобретали у кустарей. Мяли лен в три приема.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Сначала использовали тяжелую наклонную мялку – «мялицу» (илл.3). Мялица разламывала костицу и частично ее удаляла. Делалась она, как правило, из комлевой части бревна с корневищем. Раздвоенный корень образовывал ножки, приподнимающие передний рабочий конец мялки. Другой конец лежал на полу. Из бревна вдоль его длины вырезалось трехгранное било («язык»), толщиной в четверть окружности бревна, или немного меньше того. Нижний конец била скреплялся с бревном либо кольцом из прутьев, либо деревянной или железной осью. Таким образом, било становилось ножевидным подвижным рычагом, разламывающим в полученном желобе жесткую оболочку льняного стебля. Для удаления сора в дне желоба часто прорезали отверстие. Если льна было много, могли использовать мялку, с двойным билом: на нижней его поверхности делали не одно, а два ребра. Такие мялки, почти без изменений конструкции, бытовали во всех льноводческих местностях Олонецкой губернии. Они представляли собой наиболее древний тип орудий, остатки которых обнаруживались в археологических слоях Новгорода 11-14 веков.

Затем лен мяли на легких горизонтальных мялках столярной работы –«бросальницах» (илл.4), которые имели тот же принцип действия, но несколько иную конструкцию, и выполняли то же действие, но более тонко и чисто. На мялице – «мнут», на бросальнице – «бросают» и «перебрасывают», в третий раз пропуская через нее льняную тресту. Для лучшей очистки волокон щель «бросальницы» обворачивали старой сетью или грубой тряпицей. Такое тщательное, многократное мятье было свойственно, пожалуй, только Пудожскому уезду и некоторым местностям Заонежья. Для сравнения, в юго-западных районах Карелии лен мяли только два раза: на бревенчатой мялке и легкой мялке столярной работы.

Лен начинали мять, как только он достигал готовности, стараясь выполнить всю работу за день, с первых петухов до вечера, пока лен еще теплый и не впитал влагу. Заранее на гумно из дома привозили мялки и бросальницы. В банях лен мяли в предбаннике или перед баней.

Работа на мялицах происходила следующим образом. Горсти тресты клали поперек бревна мялицы и вдавливали билом («языком») в щель, отчего костица ломалась. «Язык» поднимали, передвигали горсть и снова надавливали. Когда костица на большей части стебля измельчалась, горсть переворачивали, брали за другой конец и проделывали всю операцию снова. Затем тресту зажимали билом и продергивали, удаляя костицу и оборванные волокна. Те же операции проделывали на бросальнице, пропуская через нее лен один — два раза. [56] В день одна крестьянка обрабатывала до 2 пудов волокна.

Мяли лен в холодное осеннее время, когда на улице уже мог лежать снег. Работать было холодно, и на руки одевали рукавицы. В это время в риге собиралось много девушек. Иногда на санях, иногда «на колясках» к риге подъезжали парни. Тяжелая работа на краткий срок переходила в веселье: «Попляшем, попляшем, а потом снова лен мнем». [57]

Для того чтобы отделить от волокна остатки костицы и добиться надлежащего разделения волокон, сразу же после мятья лен трепали. Причем спешили, чтобы он не успел впитать влагу. Если же это случалось, волокна приходилось снова досушивать. Трепанье могли выполнять «обмолотом», ударяя волокном о столб или стену, но чаще трепанье выполняли с помощью «трепала» («трёпалье»), легкой дощечки из хвойного дерева лопатообразной или ножевидной формы. Для сильного льна со здоровым волокном брали тяжелое длинное трепало. Для слабого путаного льна требовалось трепало легкое и короткое. Трепали лен, удерживая конец горсти на коленях или в руке на весу. Вершинный конец наматывали на кисть левой руки и били по свисающему концу, все время подергивая волокна вверх, отхлестывая их о другое ребро трепала и поворачивая. Так же обрабатывали другой конец горсти. Затем пучок льна выворачивали внутренними волокнами наружу и опять трепали поочередно оба конца. При работе тщательно соразмеряли силу и направление удара. При трепании иногда перекидывали лен через мялицу или край ушата. Использовали для этого и специальное приспособление в виде короткого вертикального бревнышка, к торцу которого ребром прибивали горизонтальную доску, через которую и перекидывали лен. [58] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Хотелось бы отметить, что в Заонежье трепалом почти не пользовались. Для чистого отделения костицы применялось другое орудие – «трепальница» [59] , принципом действия напоминавшее мялку-«бросальницу», но имевшая значительно меньшие размеры. В такой трепальнице вместо щели устраивали небольшой лоток, куда вкладывали подушечку из дерна или мха («клоч»), мягко удаляющую сор и обрывки волокна (Фото 5).

Трепаный лен сортировали по цвету и качеству.

После мятья и трепанья оставались отходы из костицы и обрывков волокна -»отрепья». Отрепья (пакля) использовались для свивания жгутов, которыми перевязывали лен, для витья грубых веревок, для конопатки бревенчатых строений. Иногда паклю очищали от костицы, протирая ее в решетах или подбрасывая вверх и ударяя палочками.

Костицу в Пудожском уезде почти никогда не использовали, часто ссыпали в навоз или сжигали. Любопытна запись, сделанная автором в д. Бочилово Пудожского района: «Костицу не использовали — очень жестка. Ни на подстилку скоту, ни на корм… Везли на берег и сжигали. Детей звали: «На рябейку пошли, ребейку жгать!» [60] . И.Ю.Винокурова приводит сведения о подобных обрядах у вепсов, среди русского населения Кондушского погоста Вытегорского уезда, об аналогичном сжигании кострицы у русских Тотемского уезда Вологодской губернии. [61] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

После трепанья лен чесали. Необходимо отметить, что в разных местностях России чесание льна производилось с различной тщательностью и разными орудиями. Так, многократное чесание льна существовало только в средне-волжских и северо-восточных губерниях, в том числе – и в Олонецкой. В остальных губерниях довольствовались одноразовым прочесыванием. [62] В Олонецкой губернии лен чесали 2-3 раза. В Пудожском уезде встречалось и четырехкратное прочесывание льна. [63] В средней части России и в некоторых более северных губерниях лен чесали на деревянном гребне при помощи маленькой гребенки, а затем прочесывали волокно щеткой из грубой щетины. В Олонецкой губернии было принято чесать лен только щетью. Известно, что щетка в качестве единственного орудия чесания была известна в Новгородской, Псковской областях, а также в пределах новгородской колонизации на Севере. [64]

В Олонецкой губернии щети делали сами, либо покупали у соседей или торговцев. Изготовлением простейшего вида щетей для нужд собственного хозяйства занимались, как правило, дети и старые женщины. Щетину связывали в пучок, в середину которого вставляли деревянный стержень. Стержень с концами щетины обматывали ветошью, или волокнами льна, и обмазывали еловой смолой. После просушки свободный конец щетины расправляли зонтиком и между щетинками тоже наливали смолу. Иногда, чтобы зафиксировать зонтичную форму, к месту привязки щетины прикреплялась специально выкроенная воронка из кожи, а позднее – из картона, скрывающая наполовину щетинный конец. [65] Щети другого вида обрабатывались на токарных станках, покрывались лаком, и были продуктом ремесленного производства, а также товаром, продававшимся на ярмарках или разносчиками в деревнях. (Фото 6).

Чесание льна доверялось только самым опытным работницам: «Щетью чешет всегда сама мать». Чесали лен дома (в Заонежье — в бане). Горсть льна клали на колени и, придерживая и поворачивая ее левой рукой, правой расчесывали щеткой.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Оставшееся на щетке волокно использовали для разных нужд. При двукратном чесании первый очес назывался «изгребы» и шел на изготовление грубого холста, «рядины». Второй очес — «пачесы» — давал при прядении нить для утка. При трехкратном чесании первый очес -»оконечья», «изгребы» шел для «рядины», «толстого» (грубого холста). Второй очес — «середни изгребы» — для «простыни», то есть для простого полотна, шедшего на рубахи, станушки и пр. Третий очес — «пачесы» — годился для уточной нити «тонкого», то есть тонкого полотна высокого качества, использовавшегося для полотенец. При четырехкратном чесании первый очес — «отрепы», второй очес — «изгребы», третий — «основны пачесы», четвертый очес — «уточны пачесы». [66]

То, что оставалось в руке работницы после многочисленных вычесываний, называлось уважительным словом «лен». Нити, спряденные изо льна, шли на основу ткани, а для особо тонких полотен — и на основу, и на уток.

На этом процесс обработки льна для получения волокна завершался. Лен связывали в связки определенного размера, по которым велся счет при использовании в хозяйстве или при продаже. Своеобразной мерой льна от уборки до начала прядения была его горсть, или «пясть». Горсти отсчитывались при вязке снопов, горстями мяли и трепали волокна. Горсть трепаного и чесаного льна, скрученная особым образом в рыхлый моток, называлась «повесмо» («повесьмо»). Двадцать повесм составляли «куклу». Куклы обвязывали и складывали в холодное помещение до продажи или дальнейшего использования. [67] Попутно подчеркнем, что названия «повесмо» и «кукла» были, в основном, характерны для Новгородской и Псковской областей.

Попытка реконструкции процесса обработки льна показала, что многообразие и разработанность традиционных навыков и приемов получения льняного волокна, бытовавших среди русских крестьян Пудожья до середины ХХ столетия, составляют богатый пласт традиционной аграрной культуры, которая, с одной стороны, лежит в рамках северной русской традиции, с другой стороны — имеет и свои местные особенности. Было бы полезно выявить локализацию отличий в приемах и технологии выращивания льна применительно к территории всей Олонецкой губернии. Однако это — задача новых исследований.

• [1] Лебедева Н.И. Прядение и ткачество восточных славян в 19 - начале 20 веков// Восточнославянский этнографический сборник. М., 1956.
• [2] Иванов П. Льняная промышленность в Пудожском уезде Олонецкой губернии//Журнал Министерства государственных имуществ. - 1853. Т.17.; Рыбников П.Н. О разведении льна в Пудожском уезде//Памятная книжка Олонецкой губернии за 1864 год. Петрозаводск, 1864.
• [3] Современное состояние льноводства в 25 губерниях Европейской России. СПб, 1912.
• [4] Набокова О.А. Экспедиционный дневник поездки в Пудоржский район. 1985 год / Научный архив музея "Кижи"; Она же, Экспедиционный дневник поездки в Пудоржский район. 1986 год / Там же; Она же, Экспедиционный дневник поездок по Заонежью. 1985-1987 год / Там же.
• [5] Об истории возделывания льна см.: Очерки истории Карелии. - Петрозаводск, 1957. - Том 1. -С.164, 166, 176-177, 203, 214, 215.
• [6] Рыбников П.Н. О разведении льна в Пудожском уезде.// Памятная книжка Олонецкой губернии за 1864 год. Петрозаводск, 1864. - С.145.
• [7] Льноводство и возможные задачи земства в этой области //Вестник Олонецкого губернского земства. -1913 .- 30 мая. - № 10.
• [8] Нефедова Г.А. важнейшие промыслы карельских крестьян в пореформенный период (1862-1905 гг.) //Ученые записки Петрозаводского государственного университета. Том YI, вып. 7. Петрозаводск,1956. - С. 77.
• [9] Набокова О.А. Экспедиционный дневник....1986 г.- С.60.
• [10] Набокова О.А Экспедиционный дневник....1986 год.- С.82, 60 и др.
• [11] Современное состояние льноводства ... .- Спб, 1912. С.273.
• [12] Набокова О.А. Экспедиционный дневник... .- 1985 год.
• [13] Олонецкая губерния: Статистический справочник. Петрозаводск, 1913. С.199-200.
• [14] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ....1985 год. - С.1.
• [15] Олонецкая губерния..., с.201.
• [16] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ....1986 год .- С.81 - 82.
• [17] "Полуголенки" - чулки от щиколотки до колен, сшитые трубкой из домотканого холста.
• [18] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ... .1986 год. - С.50, 82.
• [19] Олонецкая губерния..., с.201.
• [20] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ... .-1986 год. - С.82.
• [21] Там же, С.50.
• [22] Там же. С.70.
• [23] Там же. С.45.
• [24] Современное состояние... С.272.
• [25] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ....1986 год.- С.22, 51.
• [26] В деревнях Заонежья засеянная полоска называлась "пролетинка". (Сообщение Авериной К.П., д.Великая Губа. Запись 1986 г.)
• [27] Набокова О.А. Экспедиционный дневник....1985 год. С.15. Экспедиционный дневник ....1986 год. - С. 31, 38, 68, 76.
• [28] Современное состояние... С.273.
• [29] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ....1986 год. С.51.
• [30] "В лесу - всегда прямая огорода. Нивья были далеко, скот - далеко, поэтому и делали прямую огороду." Записано от Калевой А.Я., дер. Кошуково. Набокова О.А. Экспедиционный дневник .... 1986 год. С.67-68.
• [31] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ....1985 год. С.16; Экспедиционный дневник... .1986 год. С.23, 38, 61, 68.
• [32] Зотов Н.К. Обработка льна на волокно в крестьянском хозяйстве. М.-Л.,1926. С.5-6.
• [33] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ...1986 год. С.38, 45, 69.
• [34] Рыбников П.Н. Указ. соч. С.147.
• [35] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ....1986 год. С.37, 45, 51, 52.
• [36] Современное состояние льноводства .... Спб,1912. С.274.
• [37] Лебедева Н.И. Указ. соч. С.473.
• [38] Традиционное местное название гребня выяснить не удалось. Одни информаторы называли его "бросальницей". Другие не помнили названия, но при описании его пользовались словом "гребень". Информаторы из Заонежья тоже называли гребень "бросальницей". Рыбников П.Н., зафиксировавший традицию середины 19 века (Указ. сочинение, с.148), и современные полевые данные автора по Пудожью относят название "бросальница" к мялке для второго и третьего обмина льна. Иногда одни и те же информаторы бросальницей называют и гребень, и мялку. В данной работе используется термин "гребень".
• [39] См., например, фонды музея-заповедника "Кижи" (КП-124/1, 318/10).
• [40] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ....1985 год. С.16 Экспедиционный дневник... . 1986 год. С.27. Экспедиционный дневник поездок по Заонежью.1985 - 1987 гг. С.54.
• [41] Набокова О.А. Экспедиционный дневник....1985 год. С.16 Экспедиционный дневник... . 1986 год. С.52, 45.
• [42] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ....1985 год С.55; Экспедиционный дневник... .1986 г. С.69; 1985-1987 гг. С.17-19.
• [43] Современное состояние льноводства... .С.274.
• [44] Записано от Авериной К.П., д.Великая Губа. Набокова О.А. Экспедиционный дневник поездок по Заонежью. 1985-1987 гг.
• [45] Набокова О.А. Экспедиционный дневник... 1985 год. С. 2, 29.
• [46] Рыбников П.Н. Указ. соч. С.147.
• [47] Зотов Н.К. Указ. соч. С.25.
• [48] Рыбников П.Н. О разведении льна в Пудожском уезде... . С.147.
• [49] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ....1985 год. С.29; Экспедиционный дневник... 1986 г. С.22, 28, 38, 69.
• [50] В конце Х!Х - начале ХХ веков существовал закон, запрещавший мочку льна в естественных водоемах, служащих источником питьевой воды, так как вода у мочища заражалась гнилостными микроорганизмами. (Современное состояние ..., С.67).
• [51] Набокова О.А. Экспедиционный дневник... 1985. С. 17, 21, 30, 54 и др.
• [52] Там же, с. 2,30; Экспедиционный дневник...1986 г. С.14, 15, 22, 53.
• [53] Набокова О.А. Экспедиционный дневник... 1985. С.17, 30, 55. Экспедиционный дневник...1986г. С. 23, 29, 70.
• [54] Современное состояние .... С. 274.
• [55] Набокова О.А. Экспедиционный дневник... 1986 г. С. 15, 23, 39, 46, 53, 70.
• [56] Набокова О.А. Экспедиционный дневник... 1986 г. С.29, 70 и др.
• [57] Набокова О.А. Экспедиционный дневник... 1986 г. С.29.
• [58] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ... .1986 год. С.30, 16.
• [59] См. Фонды музея "Кижи" КП-8/45, 1671, 1682.
• [60] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ... .1986 год. С.47. Информатор - Канаева Александра Осиповна, 1903 г.р., уроженка д.Демидовской, Замойского сельского совета, Андомского р-на.
• [61] Винокурова И.Ю. Аграрная обрядность начала зимы у вепсов (конец 19 - начало 20 вв). // Обряды и верования народов Карелии. Петрозаводск, 1992. -С. 21-23.
• [62] Современное состояние льноводства .... С.LXXYIII.
• [63] Набокова О.А. Экспедиционный дневник .... 1986 год. С. 61.
• [64] Лебедева Н.И. Прядение и ткачество .... С. 479.
• [65] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ... .1986 год. С.16, 46, 54. Экспедиционный дневник ....1985 год. С.3, 56.
• [66] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ... .1985 год. С.4, 19. Экспедиционный дневник ....1986 г. С. 34, 47,54, 61, 71-72.
• [67] Набокова О.А. Экспедиционный дневник ... .1985 год. С.18.