→ Электронная библиотека
→ Кижский вестник №8
→ Интерьеры двора и хлевов в крестьянской усадьбе Заонежья к.19-н.20 в.в.

Метки текста:

Заонежье Кижский вестник Крестьяне Этнография

Набокова И.И. (г.Петрозаводск)
Интерьеры двора и хлевов в крестьянской усадьбе Заонежья к.19-н.20 в.в. Vkontakte@kizhi

Жизнь северного крестьянства издавна была связана со скотоводством. На территории крестьянской усадьбы или под крышей дома обязательно находились скотный двор и хлева. Разведение скота позволяло семейству иметь полноценное питание, доход в бюджет, помощь в полевых работах, извозе и т. д. В каждой местности существовали территориальные особенности в устройстве, оборудовании хлевов, в размещении животных, заготовке, хранении, раздаче кормов и заправке подстилки, в обрядности, связанной с домашними животными.

До настоящего времени особенностями этих интерьеров интересовалось не так много исследователей. Основным источником сведений о внутреннем убранстве хозяйственной части традиционного заонежского дома начала ХХ века в данной работе явились экспедиционные дневники о отчеты сотрудников музея «Кижи»т 60–90 гг. ХХ века. Ценный сравнительный материал содержится в работе Р.М.Габе, который в 10–20-е гг. ХХ века побывал во многих местах Олонецкой губернии с целью изучения деревянного зодчества [1] . Полезные этнографические сведения об интерьерах дворов в заонежских «избах–усадьбах» были опубликованы в 1927 году К.К.Романовым, руководителем комплексной экспедиции Секции изучения крестьянского искусства ГИИИ [2] . Более детальным источником информации стали этнографические труды карельских авторов, посвященные сельскохозяйственным процессам, происходивших в интересующих нас помещениях, народным праздникам и обрядам, припроведении которых вносились изменения в убранство хозяйственных помещений [3] .

Побывавший в заонежских краях в 70–х годах 19 века исследователь В.Майнов отметил, что «заонежанин понимает избу одноэтажную или двухэтажную, сенную связь (сени) и сарай с двором и хлевами» [4] . Подобные дома–комплексы, объединяющие жилье и двор–сарай, были типичны для Карелии второй половины 19 в., и встречались как в русских, так и в карельских районах Олонецкого края. Наиболее вероятно, что объединение жилых и хозяйственных помещений находилось в прямой зависимости от степени развития сельского хозяйства и, прежде всего, скотоводства. Именно поэтому исключение составляли районы крайнего северо–запада губернии, где дворы–сараи, пристраиваемые к жилью, были совершенно неизвестны [5] . Здесь население к к. 19 – нач. 20 вв. занималось преимущественно лесными промыслами (извозом, заготовкой дров, сплавом леса), розничной торговлей в Финляндии, рыболовством и охотой, оседлым оленеводством [6] . Животноводство, связанное со стойловым содержанием скота, в этих областях не получило широкого распространения.

Размещение хозяйственных помещений в заонежской крестьянской усадьбе, в том числе и скотного двора с хлевами, зависело от планировки дома. Традиционно они располагались за жилыми помещениями. Из сеней первого этажа всегда имелась дверь на скотный двор, представляющий собой огромное помещение прямоугольной формы. В средней открытой части двора находилось большое количество столбов, поддерживавших прогоны верхнего этажа. В отличие от других хозяйственных помещений, двор всегда оставался свободен. В зимнее время сюда выпускали скотину немного отдохнуть от душных стоил. Пол двора обычно был земляной. В зимнее время, а иногда и круглый год он покрывался слоем навоза, выгребаемого во время чисток из хлевов. Повсеместно крестьяне предпринимали меры по его обогащению. Два – три раза за сезон на двор привозились дровни с рубленым еловым или сосновым лапником, болотным сеном или папоротником (в летнее время). Эту подстилку раскидывали вилами по всему помещению. Сюда же было принято зимой заводить лошадей приезжавших гостей. Хозяин накрывал их попонами, подвешивал торбы с овсом, обильно кормил. Отчасти это делалось для пополнения запасов удобрения. «Навоз лошадиный, он самый дорогой и самый для земли… питательный» [7] .

В больших домах на дворе (дом Семенова, д.Боярщина) или в сенях первого этажа (д.Романова, д.Телятниково) выделялось специальное помещение с печью – т.н. «надворная», «надворье» где готовилось поило для скота. По свидетельству хозяев, отапливалась она, как правило, «по черному» [8] . Кроме того, в ряде районов зимой в ней стирали белье: «В длинных корытах с золой руками шоркали» [9] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Вход в хлева, или «клевы», устраивался со двора. «Тут скотине и привольно и чисто, да на выкотку и теленье припасен «теплушник», чтобы уберечь молодых с маткою от стужи» [10] . Количество хлевов определялось числом животных, содержавшихся семьей. А необходимость иметь достаточное количество удобрения для полей вынуждала крестьянина держать скота как можно больше. В зажиточном хозяйстве в конце 19 в. имелось 2–3 лошади, 7–9 коров, 6–10 овец при семье в 11–14 человек, середняк имел 2–3 коровы, бедные семьи держали одну [11] .

Выпас скота в Заонежье обыкновенно начинался в начале мая, однако формировались стада после Николы Вешнего (9 мая по ст. ст.), и выпас продолжался до Воздвижения (27 сентября), но чаще до Покрова (14 октября). До и после этих сроков скот пасся обычно без пастуха группами, или в одиночку недалеко от деревни. В это время скот уже не запускали в хлева, а держали на дворе [12] . По рассказам пожилых кижан, «первые несколько дней хозяева пасли коров сами, смотрели, когда обгуляются. И тогда устраивали праздник – пекли калитки, бескорники» [13] .

В Кижах скот часто на лето вывозили на острова. В удобном месте устраивали «стаи» – срубы, напоминающие хлева, чтобы могло стоять 5–6 коров, возле стаи – загоны. «Хозяйка в стаю загонит, отдоит и домой» [14] . Доили по возможности три раза в сутки: утром в 6 часов, днем в 13 и вечером в 7 часов, на острова выезжали утром и вечером [15] .

В ряде деревень, где поблизости не было хороших пастбищ, коров отдавали за некоторую плату в доение на весь летний период. На начало 20 в. эта плата составляла от 1 до 2 рублей за голову. При этом владельцам отдавалось накопленное топленое масло и творог [16] .

В хлевах скотина проводила около восьми месяцев, с октября по апрель – май. Дойные коровы, быки, лошади стояли в отдельных «хлевушках» на привязи, «чтобы не толкались и не заваливались». Овцам и молодняку выделяли для тепла помещение в центре, между другими хлевами, либо отгораживали «стайкой» – загородкой из жердей, место в общем коровнике. Отдельно стояли и старые, не дающие молока коровы, как говорили – «для навоза». Их держали на самом плохом корме [17] . В боковых хлевушках стены зимой утепляли, сгребая время от времени к ним навоз. В конюшне на стене, либо при входе были предусмотрены деревянные крюки–вешалки для сбруи, которую могли на время оставлять здесь в летнее время. В коровниках в зимнее время на подобных вешалках висели коровьи колокольчики–ботала, «к корове поближе». В некоторых кижских деревнях скот и в хлевах оставался с боталами.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В углу напротив входа, чаще в восточном, находилась небольшая полочка, на которой владелица коров хранила особые предметы, связанные с животноводческой магией. Это мог быть деревянный «скотий» крест [18] , участвовавший во многих скотоводческих обрядах, освященные в Вербное воскресенье веточки вербы, которыми первый раз весной выгоняли на улицу скот; масло в горшке, снятое с «молозива» – первого молока после отела (им лечили, смазывали вымя перед дойкой); иногда «домашний отпуск» на скотину – текст заговора в списке, игравший особую роль в обрядовых действиях, связанных с оберегом скотины. Вместо полки могло использоваться навершие дверного косяка при входе в хлевушку [19] .

Ясли или кормушки – ящики прямоугольной формы из жердей или досок, располагались на задней стене помещения, напротив входа. В некоторых областях Олонецкой губернии обходились без них, укладывая корм на пол [20] .

Основным кормом заонежского скота являлось сено, а также яровая и озимая солома. «Эдакой травы, как сейчас, не было. Косили раннюю болотину и тростник жали серпом». Лучшей травой – «зеленой травой» считался клевер. На корм коровам шла овсяная солома – более мягкая. Для лошадей предназначалась более жесткая ржаная солома. Перед кормлением ее обязательно рубили [21] .

Рабочие и ездовые лошади традиционно получали самое хорошее питание: овес в торбах, лучшее «мелкое» или «зеленое сено». Некоторых породистых ездовых коней держали на «сухом корму» – отборном зерне, в специальных стойлах на сарае [22] . Прочему крупному скоту доставалось так называемое «коровье сено» – подмоченное, плохо убранное, сено с наружной части «заколин» или стогов, кроме того, осока, рубленая солома и т.д. Только некоторое время до и после отела корова получала более питательные корма. «Телятам и коровам давали хорошее сено, что на пожнях растет, из листочков, его же давали стельным коровам» [23] .

В дополнение к сену скотине ежедневно (1 раз в день) давали поило, отчасти заменявшее пойку. В его состав входили отруби, ржаная, овсяная или ячменная мука, хлеб, мякина, соломенная резка, сухой лист, обязательно – соль. Березовый, осиновый, ольховый и рябиновый лист собирали до Петрова дня, пока не загрубели ветви и сушили в вениках на сарае [24] . Запаривали поило в лоханях с низкими бортами. Телят поили из шаечек с одной ручкой. В зимнее время хранились они на «прилавке» или на «ошостке», чтобы не промерзали в холодных помещениях [25] . В Муезерском и Калевальском районах готовили некое подобие силоса. В бочки до зимы складывали, пересыпая солью, березовый лист, ботву, лопухи, красноголовики (подосиновики). В поило добавляли толченые рыбные кости [26] . В Беломорском районе на корм скотине шел распаренный мох – ягель и мелкая морская рыба [27] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Преимущественно в южных районах Олонецкой губернии, в т.ч. и в Заонежье, скотину держали «на навозе» всю зиму. К концу весны его слой мог достигать 0,5 метра [28] . В северных областях (Калевальский, Беломорский, Пудожский р–н) хлева чистились регулярно. В Калевальском р–не «за коровой ставили деревянное корыто «шириной на лопату» и сгребали навоз в окно–люк в стене… на улицу» [29] .

В заонежских деревнях подстилкой для животных и основным материалом будущего удобрения служил рубленый лапник, еловый и сосновый, папоротник, вялая осока, плохое болотное сено, солома (при изобилии). Осоку косили в начале осени в уже увядшем состоянии и на лодках привозили домой [30] . В северных районах использовали мох, торф, опилки и камыш [31] . Перепревая, подстилка давала дополнительное тепло. Использование болотных трав и хвойного лапника было не случайно еще и потому, что эти растения, обладая антисептическим действием, препятствовали значительному развитию микроорганизмов в благоприятной среде. Хлева помещались за сенями, ограниченными со всех сторон бревенчатыми стенами. Поэтому испарения из скотного двора не проникали в жилые помещения.

Освещение хлевов было скудным, т. к. окна в большинстве своем представляли собой маленькие узкие отверстия, прорубленные на высоту бревна. На зиму они затыкались сеном, соломой или тряпками [32] . Поэтому доить и убирать за скотиной ходили с лучинами или с фонарем. «Как идут доить, так лучина в зубы и идут. А когда доят, так лучину в стену вставляют. Пока горит, так и корову подоят» [33] . «В хлев шли, с собой фонарь брали, ведро с водой, подойник. На край подойника или на рожок маслица кусочек клали, чтобы титьки смазать. Вымоют вымя, вытрут тряпкой или полотенцем, смажут, а потом уж доят» [34] .

Двор так же освещался через маленькие окна, прорубленные между двумя смежными бревнами наружных стен. Кроме того, свет сюда попадал через ворота, расположенные по боковым стенам. В ряде старых кижских домов (дом Никитина А.И., Семенова, Тестенникова, д.Боярщина) сохранились т.н. «парадные ходы» для скота – арочные ворота, расположенные в одной из фасадных стен. Название они получили благодаря использованию во время первого весеннего выгона скота на пастбище, «чтобы священнику легче было кропить водой стадо для счастья» [35] .

В большинстве районов Карелии над помещением для скота надстраивался обширный сарай. Он служил для хранения сена, соломы, сбруи, саней и прочей необходимой в хозяйстве утвари. Большие свободные площади позволяли устроить здесь столярную, слесарную или судостроительную мастерскую. Повсеместно в этом же помещении на специальном настиле у задней стены хранили сено. «Привозили столько сена, сколько вмещал сарай. Остальное вывозили с покосов в течении зимы. Летом сарай старались держать свободным, т.к. (сюда) въезжали гости» [36] . Рядом сушили березовые веники. Тут же зимой держали соху. Бороны же каждый год делали заново и держали только на улице. На сарае хранили сети, здесь же их развешивали для просушки на грядках [37] . На стенах развешивали конскую упряжь. Топоры для домашних нужд хранили на деревянных клиньях, вбитых в стену, иногда укрепляли с помощью доски с прорезями. Но плотницкий инструмент убирали в кладовую или чулан [38] . На сарае ставили ларь для хранения зерна, бочки с соленой рыбой [39] . Кроме того, за неимением кладовой, тут могли стоять корыта для стирки, детали ткацкого стана, челноки, веретена, кудель, ступы, ручные жернова и прочая домашняя утварь [40] . Здесь же у стены «заугола» сарая находилось чаще всего отхожее место. Оно отгораживалось досчатой стенкой с дверью, либо было открыто и представляло собой люк над скотным двором [41] . Иногда для удобства пользования к нему пристраивался сточный желоб из полого бревна.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

У лестницы, ведущей из сарая во двор, либо у входа в сени первого этажа стояла обычно старая обувь, которую одевали, направляясь в хлева. В Беломорском районе это были «ступни», сапоги без голенища [42] , в карельских районах – лапти [43] , в Заонежье – сапоги (Кижи) или башмаки специального покроя (Толвуя). На вешалке – гвоздильне висела одежда, в которой работали на дворе.

Местные жительницы говорили: «Навоз раскидывать – чистая работа весной. Одевали домотканые из тонкой нитки полосатые юбки, украшенные кумачом по подолу, т. н. «навозные юбки», куртки. Обувь – всегда сапоги» [44] . В Кижах чистка хлевов считалась женской заботой. Если навоза было много, на помощь приходили мужчины. Затем «в большие дворы» заезжали на санях и грузили удобрение. В материковых районах Заонежья вывозили его обычно в июне. «Навоз вывозить самое время в конце июня… не успеет обветриться, весь сок соблюдет и хлеб сильнее поднимать станет» [45] . В островных районах вывозом занимались значительно раньше – перед Пасхой (на Страстной неделе), чтобы успеть до «распуты» доставить ценный груз на поля [46] . Для этих работ использовали вилы, как железные, так и «тройни», хранившиеся здесь же при входе на двор [47] .

Народные фольклорные традиции, связанные с животноводством, подробно рассмотрены в работах К.К.Логинова [48] . Магическое существо, обитавшее на дворе по представлениям местных крестьян, именовалось – «дворовый». Многие исследователи подчеркивают частое отождествление его образа как с домовым, так и с хлевником [49] . Все эти персонажи заонежских преданиях часто изображались как в антропоморфном, так и в зооморфном облике в виде коня, коровы, овцы, свиньи, петуха или курицы.

В заговорах дворовый – хлевник призывался для сбережения домашней скотины и благосостояния семьи. Во время обряда «ставления» только что купленной коровы, к нему, к «хозяину–батюшке», обращались с просьбой хранить «боженую скотинушку» [50] . Характером он славился миролюбивым, но иногда случались и исключения. Елизарова А.К. (д.Середка) рассказывала, что в отцовском доме дворовый хозяин коня невзлюбил. «Однажды тетка сказала: «Ой, послушайте, какая ломка в хлеве!». Пришли, а конь запихнут был под ясли, весь мокрый, еле вытащили… И коровы не любил. Утром идем доить, а корова вся мокрая, как роса на ней. Ничего не могли… (сделать). Не любил черной коровы, пришлось убить» [51] .

В быличках и бывальщинах дворовой мог выступать и в роли оракула – предсказателя судеб. Появление его в образе хозяина или кого–либо из членов семьи расценивалось, как знак изменений в жизни, и не всегда благоприятных. К нему обращались, гадая на домашних животных. На Ивана Купалу в Заонежье девушки завязывали свои ленты–косоплетки на рога корове. Если косоплетка развязывалась, считалось – это к замужеству. В другом варианте гадания девушки в темном хлеву пытались поймать скотину, если попадалась корова – быть «в девках», если бык – ждет свадьба [52] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Как отголоски древнего культа домашнего духа в некоторых областях Карелии сохранились обряды почитания и задабривания дворового. Это особые заговорные формулы, сопровождавшиеся внесением в хлев последнего (первого) отжинного снопа, обрядовые жертвоприношения в виде просыпания зерна по углам хлевов, сдаивания молозива у первотелки в стоиле и т.д. [53] К сожалению, в Заонежье эти обряды либо не были зафиксированы, либо существовали в руинизированных формах.

// Кижский вестник №8
Ред. И.В.Мельников
Музей-заповедник «Кижи». Петрозаводск. 2003. 270 с.

Текст может отличаться от опубликованного в печатном издании, что обусловлено особенностями подготовки текстов для интернет-сайта.

новости поиск контакты
Музеи России - Museums in RussiaМузей-заповедник «Кижи» на сайте Культура.рф