Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

В коллекции автора хранятся три оклада ранее относившиеся к иконам, изображающих Богородицу с младенцем. Сами иконы не сохранились.

Первый оклад относился к иконе «Купина Неопалимая» (рис.1) [1] , он предположительно датируется XIX веком. Икона подризная. Оклад закрывает все поле иконы, кроме ликов и кистей рук. Икона, видимо, была написана для часовни, домашнего или келейного обихода. Полей как таковых нет. Узкий рубчик оклада по краю выполнен в классическом стиле: полоса крупных пирамидальных элементов, обрамленных с внешней и внутренней стороны мелкой насечкой. Отступя, - выпуклый кант, опушенный мелкими точками. Аналогии: подобное орнаментальное оформление нередко встречается на меднолитых иконках, например, внешние края на образе св. Андрея Стратилата (Выг), [2] а так же на меднолитом кресте «Распятие Христово», XVIII в., [3] на чеканных наугольниках и среднике (серебро, чеканка) крышки напрестольного Евангелия ХVII века. [4] Это предполагает Выговское происхождение нашего оклада. Памятник, безусловно, является значительным художественным явлением, возможно, выговского мастера.

Иконография иконы и, соответственно, ее оклада значительно упрощена. Тем не менее, можно говорить о ее близости к иконографической схеме ряда икон: «Всевидящее Око Божие». [5] Можно назвать еще один интересный извод «Неопалимой Купины»: это старообрядческая икона середины ХIХ в. Русского музея «Видение Неопалимой Купины пророку Моисею». Вверху, в центре - изображение Богоматери с Младенцем в несгораемом кусте-купине, а по углам иконы симметрично: – «Белокаменный город с золотыми шпилями», «Моисей, пасущий овец при потоке египетском», «Пророк, снимающий обувь», «Моисей, поклоняющийся Богоматери». [6] Одно из клейм иконы ХVв. из музея Московского кремля «Достойно есть» показывает Богоматерь в рост на фоне звезды из двух остроугольных ромбов – красного и коричневого, так же как и на нашем окладе [7]

Упоминание о «Неопалимой Купине» имеются в Исходе, Второзаконии, Евангелии от Марка, Деяниях святых апостолов [8] , неистовый Аввакум знает о «Неопалимой» [9] . Сюжет был популярен в народе и творчестве поэтов и писателей, например, Н. Клюева, [10] («Я от избы, резных палатец // Да от рублевской купины…», или: «Вспомнил молот над рощицей ивовой,// Купину с огнепальными ликами». [11] ), Р.Роллана, [12] М.А. Волошина [13] и др.

На окладе Богоматерь с Предвечным Младенцем представлена рельефом в овале на восьмиугольной звезде, составленной из двух остроугольных ромбов с вогнутыми сторонами. Голова Богоматери склонена влево, мафорий проработан мелким пунктиром, воссоздающим ткань; складки прочерчены двумя линиями. Младенец несколько отстранен от матери. Его хитон прочеканен рядами точек, имитирующими фактуру ткани, отличной от Богоматери. Венцы отсутствуют. Их отсутствие изменяет восприятие пространства вокруг фигур - создается ощущение пустоты, недоделанности произведения, что не характерно для этого изысканного мастера.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Верхний ромб оклада обозначен рельефным кантом с «жемчужницами». Вверху прочеканены символы Богоматери – «МР ФУ». Овал выделен так же рельефным кантом, с обеих сторон которого декоративная косая штриховка (изнутри) и мелкие «жемчужинки» - снаружи. Над головой Младенца символы - «IС ХС», прочеканенные мелкими точками.

Углы верхнего ромба обработаны в технике «кошачьи лапки». В верхнем углу символы Богоматери. Сам контур ромба обозначен «жемчужинами». Нижний ромб с длинными углами выделен таким же кантом с более мелкими «жемчужинами». Все пространство его лучей заполнено точечными линиями разной длины, между которыми вибрирующие линии, означающие языки пламени. Символы евангелистов отсутствуют. [14] Восемь сегментов между лучами ромбов заполнено крупными рельефными фигурами архангелов, объединенных между собой круговой общей линией, образующей розетку, напоминающую розу. Сегменты обработаны правильными рядами точек, создающих иллюзию материального пространства. Архангелы крылаты, выразительны, динамичны, вполне материальны. Одежды их индивидуальны, фактурно проработаны гравировкой и чеканкой. Без живописного оригинала трудно определить функции и названия каждого. Определенно можно сказать об архангеле в воинских одеждах: он в накидке, высоких сапогах, латах – архангел Рафаил (борец против ересей). На некоторых иконах он держит в правой руке меч. Возможно, верхний, коленопреклоненный архангел с разведенными в сторону руками – архангел Михаил.

Архангелы впечатляют. Они живут самостоятельной жизнью в отрыве от живописной основы иконы. Они живописны сами по себе. Они выделились из плоскости. Их объемы заполнили отведенное для них пространство сегментов. Они в нем живут, движения их уверенные, полны жизни, ритмики. Фигуры крепкие, деятельны. Стилистика характеризует руку искусного мастера. Это отнюдь не бесплотные персонажи. Перед нами фронтально развернутая картина, в которой все взаимоотношения персонажей передаются через разнообразие поз, ракурсов, жестов, через «живопись» чеканки. Одежды ангелов не повторяются, они «живописны», условны, хорошо передают все движения архангелов. Удивительна ритмика рук - это какой-то танец по кругу. Здесь все совершенно, закончено. Композиция центрична, круговая, насыщенная, все фигуры как бы вращаются вокруг центра – овала. Впрочем, все иконы христоцентричны. Памятник отличает удивительная четкость форм, красота рельефов, проработанных чеканкой, искусна графика линий и пунктира – все говорит о незаурядном таланте мастера. Техническое исполнение и художественное искусство ставят это произведение в ряд с лучшими образцами бессменного дела на Севере. Вообще оклад производит впечатление живописного произведения.

Ярко проявляется фольклорная культура этого произведения, которая вызывает в памяти аналогии с памятниками декоративно-прикладного искусства Севера. Здесь нет сюжетных сцен, но декоративное начало, самобытность, техническое совершенство – все говорит о том, что мастер был близок к народной культуре, возможно, был выходцем из простонародной среды. Пластика этого оклада говорит о глубоких художественных традициях, живущих в народе, проявление которых мы видим не только в резьбе и росписях, в данном случае и в обработке металла.

В орнаменте оклада надо обратить внимании на цветочную розетку, на которую наложена звезда. Надо присмотреться, чтобы ее увидеть. Такую розетку мы часто видим на бытовых предметах (на скобкаре [15] , например), прялках, сундуках, солоницах, хлебницах, трепалах. Она соединяет в единое все сегменты оклада с архангелами. Цветочный мотив! Мотив розы. Его значимость не всегда осознается. На многих иконах с этим сюжетом он заменяется простым овалом. Между тем, как мы знаем, символом Богоматери была роза. [16] В этом случае наш орнаментальный сюжет обретает особый архетипический смысл. Розетка и роза не просто однокоренные понятия, а мифологически близкие и эта аналогия поднимает наше произведение на более высокий мифологический уровень: роза – один из древнейших видов орнаментов, знаменующих божественную гармонию мироздания [17] . В нашем случае - роза сопряжена с огнем тернового куста, в котором горит и не сгорает Ангел Господень. В христианской (и не только!) традиции символическая емкость розы безгранична и потому обратим читателя к статье «Роза» В.Н. Топорова в энциклопедии «Мифы народов мира» [18] . [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Богоматерь с Младенцем в центре оклада (в центре Космоса!), как в центре мироздания были Иерусалим, Вавилон, Рай, гора Фавор, Голгофа, Древо Жизни и т д. Центр – где соприкасаются небо и земля, где господствует космическое время, близость между богом и человеком, иерофания: Бог (Метатрон) является Моисею в огненном терновом кусте близ горы Хорив. И дальше: во время Исхода Яхве идет перед народом в «столбе облачном» или в «столбе огненном», Иаков борется с Богом, Яхве на горе Синай заключает с Моисеем «завет»… Символика центра распространена во всех архаичных культурах. В Центре возможен прорыв для общения с небом, с Богом.

Второй оклад иконы Богоматери, происходящей из д. Тайгеницы. Произведение датируется ХVIII веком и представляет интерес как памятник провинциального искусства (рис.2). В то же время, ряд его особенностей свидетельствуют о знакомстве автора с художественными традициями Центра: качественная позолота, вся композиционная система орнамента говорит о высоком уровне художника, владеющего всеми способами обработки металла (чеканка, басма, чернь), безупречная орнаментальная композиция, ясность пошаговой ритмичности мотивов. Скрытая динамика рисунка уравновешивается плавно очерченными растительными формами. Здесь все дышит красотой и покоем. Совершенно очевидно, что оклад принадлежит руке зрелого мастера, хорошо знакомого с искусством Москвы, Новгорода? Возможно, памятник был привозным. Однако возможно и другое: памятник создавался здесь, в Выгореции. Д. Тайгиницы была довольно известным и богатым старообрядческим скитом Выгореции в ХVIII веке.

Не об этом ли говорят могучие кисти винограда на венце Богоматери? Символика винограда проходит через всю письменную и изобразительную культуру иудаизма и христианства (см. Пс.79,9-16; Иер. 2,21; Иер. 12.10; Ис.5,1-7; Лк. 20-9-16;). Виноград, виноградарь, виноградная лоза – образы глубокие, сложные. Как указывает «Библейская энциклопедия» «Виноградная лоза прекраснейшее произведение природы считалось у иудеев символом всего, что только было сильно, красиво, полезно… Церковь уподобляется великой виноградной лозе… Сам Бог был виноградарем, Израиль виноградником… [19] .

В Выгореции виноград не только был символом Церкви Христовой, но и синонимом киновии, ее насельников, ее культуры, учения. «Из того же отеческаго винограда израсте отечаскаго учения плод»… «Виноградом Российским» [20] назвал Симеон Денисов мучеников за веру. И начинает он свое произведение с того, что «всепредобрый Бог другий рай насади…». Этот Рай и изображает наш оклад!

Орнамент растительный. На ослепительно золотом фоне четко выделяется прочеканенный с чернью орнамент. Поля равновеликие: верхнее и нижнее – шире боковых. Но орнамент на них одинаковый, на верхнем и нижнем поле - несколько увеличенный. Слева и справа от головы Богоматери в круглых картушах, выделенных штриховкой по окружности, прочеканены символы Богоматери.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Внешние края оклада окаймляет рельеф крупного витого «шнурка», к которому изнутри примыкает едва заметная строчка - «насечки». Внутренняя граница полей оклада обозначена рельефной «веревочкой-зигзаг». Такая же «веревочка» идет по контуру поясной фигуры Богоматери в сочетании со строчкой-насечкой. Поля оклада, как я писал, украшает растительный орнамент. Такой же, несколько укрупненный, - на всем поле оклада, он создает впечатление сплошного травяного покрова.

В этом кажущемся хаосе изобилия растительных форм можно проследить строгую симметрию: отчетливо выделяется повторяющаяся композиция из шести–восьми лучевых розеток и соединенных с ними тонкими точечными стебельками трилистников, осложненных двумя листочками, исходящими от них. Отчего листики становятся несколько похожими на жуков. Нечто подобное мы видим на расшитой золотыми и серебряными нитями епитрахили ХVII века [21] . Розетки, трилистники, стебельки и листочки прочеканены мелкими точками и обработаны чернью. Все вместе это создает эффект графики. Рисунок безукоризненный! «Усы-стебельки», попарно исходящие от цветочных розеток, образуют округлые фигуры (сердечки), попарно соединенные небольшими скрепами прямоугольников. Внутри сердечек – триада трилистников. Соединения «сердечек» возле скреп образуют между собой остроконечные ромбы с точкой-кружочком или четырех, шести, восьмиконечной розеткой.

Но есть еще одна форма симметрии: «усы», исходящие вправо и влево от трилистников внутри сопряженных «сердечек», образуют фигурные прямоугольники. Это изящные фигуры с цветочной розеткой в центре, справа и слева от которой - трилистники, а сверху и снизу цветок-розетку прикрывают черненые дополнительные лепестки. Все это выполнено тонким чеканом на золотом фоне и создает впечатление богато расшитой ткани. Оклад как будто имитирует ткань парадных одежд, покровцов, «воздухов», плащаниц и т.д. Памятник явно демонстрирует внимание к земной красоте.

И вот что удивительно: обилие растительных форм не создает впечатления перегруженности, наоборот, рождает ощущение радости, волнения, как от цветущего сада, изобилия жизни, солнечного света, настраивает на высокий, можно сказать, на космический лад. Памятник привлекает гармонией чеканных форм, оттененных чернью, с золотистым свечением фона. Изящный рисунок выдает руку большого художника: блестящие вариации одного и того же рисунка орнамента на поле средника или на разновеликих полях оклада.

Интересно с художественной точки зрения и третье произведение – нимб Богоматери и Младенца (рис.3). Снаружи он обрамлен чеканными «капельками-оголовками», антропоморфного характера («шапочка», «лико»), каждая из которых обработана деликатной штриховкой, усиливающей сходство с человеческой личиной (ангелами?). Ниже идет кант, обрамленный с двух сторон «жемчужницей». Орнамент нимба Богоматери растительный: по заштрихованному фону извиваются мощные стебли с крупными листьями, цветами и виноградными гроздями.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

На память приходят строки:

- В ореховый сад сошла я, и мой устремился взгляд на зелень холмов, на пестрый, волнистый покров долин.А вдруг распустились лозы, и нежный расцвел гранат,и на серебристых ветках желтеют цветки маслин?(Песнь Песней, с. 39.) [22]

Кажется, что мастер оклада воссоздает этот первозданный, райский мир, цветущее Древо Жизни! И Богоматерь здесь – ее подательница, с ней связано плодородие и процветание, гармония и равновесие. Потому такое буйство растительности на окладе. Это своего рода – поэтический народный Космос. Здесь все дышит любовью к красоте. Как будто легкий ветер пробегает по этому разнотравью, невидимо колышет верхушки трав, мы чувствуем их благоухание… Как-будто солнечный луч заглянул в полумрак часовни, заглянул и остался, зажигая теплом сердце молящегося… Растительный декор оклада удачно подготавливает наше восприятие Богоматери как одухотворенного, женственного начала. Перед нами замечательный пример памятника, объединяющего искусство иконописца и мастера по металлу. Можно смело утверждать, что оклад создавался одновременно с живописным произведением. Можно только сожалеть, утрате его самого.

И еще один момент – чисто субъективный. Розетки цветов и тонкие прочеканенные линии между ними, напомнили мне заросли земляники на солнечной поляне с длинными переплетающимися побегами усов. Цветение в полном разгаре… Тройчатые листья на стебельках среди белых цветов.

Не хочу звать читателя в средневековый символизм, когда смысл реальности был знáком иного, более глубокого понимания ее. И все же… Умение увидеть за материальной оболочкой проявление иномирности - это и сейчас важно… На этом стоит понимание искусства. Мерцающий золотисто-желтый свет золота оклада – это свет божественный, а изобилие растительности – напоминание о райской жизни. Земляника цветет и плодоносит одновременно, что сделало ее средневековым символом девственности Марии. Современник известного нам Иеронима Босха (ХVв.) немецкий живописец Штефан Лохнер посадил Марию прямо на сырую грядку с клубникой! (Картина «Богоматерь на земляничной грядке»). Красные плоды ее как капли крови Христа, намек на Его страдания. А тройчатые листья земляники соотносятся с идеей Троицы.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Однако в орнаменте есть еще один замечательный символ – ромб, неизменный спутник народных орнаментов. Здесь он сопутствует, как мы показали, соединениям округлых «форм-сердечек» друг с другом. Он центр этой образованной «усами» эллипсовидной фигуры. В центре ромба восьми лучевая розетка. Вокруг него вращаются бутоны-трилистники. Я написал «вращаются», подсознательно чувствуя динамику, как бы в звездном небе: видимого движения нет, но оно происходит! Думаю, что недавно ушедший от нас философ и поэт Юрий Линник, прав, передовая это ощущение … «Ромбы и на вышивках, и на прялках одинаково пребывают в состоянии невесомости – передают ощущение свободного парения светил». [23] Герменевтика нашего орнамента – неисчерпаема! Идеограмма ромба соединяет плодородие Земли с солнечным светом и теплом, счастливой жизнью. Ромбы сопровождают фигуру Богоматери – на полях, на всем поле оклада. Они как будто не заметны, надо очень приглядеться, чтобы увидеть их. Но увидев, понимаешь их расширительный, даже эпический смысл. И в целом, орнамент оклада - это поэтический гимн плодородию, свету, Солнцу. Все в нем исполнено красоты, музыкального ритма, высокого смысла.

Все это было понятно в прошлом простому крестьянину. Как понятны и знакомы ему были знаки солнечных розеток на прялках, ткацких станах, на вышивках и тканье. Ромб же с точкой символизировал плодородие, почву, беременную будущим урожаем.

• [1]  Икона, к которой принадлежал оклад, не сохранилась, откуда происходит оклад не известно. Ранее находился в фондах Медвежьегорского музея, откуда оклад был списан в 1976 г. как «не представляющий художественной ценности».
• [2]  Образы и символы старой веры: Памятники старообрядческой культуры из собрания Русского музея. СПб., 2008. С.43.
• [3]  Там же. С.107.
• [4]  Там же. С. 119.
• [5]  Цодикович В.К Традиции народной культуры и сюжетообразование в русской иконописи, парсуне, пластике 14-20 веков. Ульяновск. 2010. С.63.
• [6]  Образы и символы старой веры… С.59, кат.49
• [7]  Майоров Н., Скокова Г. Русская иконопись. Сюжеты и шедевры. М., 2007. С.291.
• [8]  См.: Исход – 3:1-5; Второзаконие – 33:16; Евангелие от Марка – 12:26; Деяние святых апостолов – 7:30-33
• [9]  Житие протопопа Аввакума. М. 1991. С. 291.
• [10]  Маркова Е.И. Купина в творчестве Н. Клюева: образ и понятие // Православие в Карелии. Петрозаводск, 2008. «Купину с огнепальными ликами» («Песни Вытегорской коммуны») Клюев неоднократно упоминает в своих произведениях.
• [11]  Клюев Н.А. Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы. СПб, 1999. С.441, 806.
• [12]  Роллан Р. Жан-Кристоф. М., 1978. Кн.2. С. 73.
• [13]  Волошин М.А. Неопалимая Купина. Стихи о войне и революции. 1924.
• [14]  Отдаленным аналогом восьмиконечной звезды «Неопалимой» является орден «Святого Духа» Франции (1578) Генриха Ш. Между концами Мальтийского креста располагаются геральдические лилии, от центра медальона исходят языки пламени.
• [15] .? Круглова О. Русская народная резьба и роспись по дереву. М., 1974. Кат. 155.
• [16]  Мифы народов мира. Энциклопедия. М., 1988. Т 2. С. 386.
• [17]  Там же.
• [18]  Там же. С.386-387.
• [19]  Библейская энциклопедия. М., 1991. С.122-123.
• [20]  Денисов Симеон «Виноград российский или описание пострадавших в России за древлецерковное благочестие», М.,1906.
• [21]  Плешанова И.И., Лихачева Л.Д. Древнерусское декоративно-прикладное искусство. Л. 1985, № 138, кат.119.
• [22]  Песнь Песней Соломона / Пер. И. Евсы. М., 2007. С.39.
• [23]  Линник Ю. Кенозерская прялка в свете учения Карла Юнга о мандале // Кенозерские чтения. Архангельск, 2004. С.174.