Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

стр. 544.1. Раннесредневековые поселения

Шесть раннесредневековых селищ, из которых на четырех были проведены раскопки, дали сравнительно скромное количество находок, в них преобладают фрагменты керамики. Индивидуальные датирующие предметы встречены на селищах Наволок, Васильево 2 и Керкостров 2.

На первом из них обнаружен обломок бронзовой спиралеконечной фибулы с треугольным сечением дуги (см. рис. 5:1) – в Новгороде этот тип фибул встречен преимущественно в слоях Х-ХІ вв., отдельные экземпляры бытовали до конца XII в. [Седова, 1981. С. 86; Лесман, 1990. С. 75] – и калачевидное кресало с язычком (см. рис. 5:14), датирующееся по новгородской шкале древностей X – серединой XIII в. [Колчин, 1982. С. 163, рис. 4]. Возможно отнесение к раннему Средневековью единичных находок в раскопе обломков бронзового листа, один с заклепкой (см. рис. 5:11) – вероятно, части котлов.

На селище Керкостров 2 индивидуальные находки представлены железным стержнем с бронзовым сквозным шпеньком, располагающимся в центре изделия, – коромысло миниатюрных весов для малых взвешиваний, прежде всего серебра (см. рис. 57:2). Предметы торгового инвентаря, включая части весов для малых взвешиваний, обнаружены на ряде сельских поселений южного Белозерья и ВолгоОкского междуречья Х-ХІІ вв. [Макаров, 2008. С. 8–9, рис. 3; 2009. С. 56–57, рис. 26] и, по подсчетам С. И. Кочкуркиной [1989. С. 271], в девяти комплексах захоронений курганов Юго–Восточного Приладожья Х-ХІ вв. Географически ближайшие к Заонежью находки частей от двух миниатюрных весов происходят из грабительских раскопок местными крестьянами в XIX в. кургана X в. в д. Мандроги в среднем течении р. Свирь, соединяющей Онежское и Ладожское озера [Архив ИИМК. Ф.1. 1899. № 183; ОАК. 1902. С. 107–108, 160].

стр. 55К раннесредневековому комплексу селища Керкостров 2, вероятно, следует отнести также бронзовый пластинчатый несомкнутый перстень (см. рис. 57:1), хотя перстни такой простейшей формы имеют широкую датировку (в Новгороде – до концаXIII в.) [Лесман, 1990. С. 49, рис. 4:3.2].[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В представительной коллекции, собранной на селище Васильево 2, присутствует ряд индивидуальных находок, которые можно связать с раннесредневековым комплексом памятника (некоторые типы ножей, наконечников стрел, ледоходные шипы), но все они имеют широкие даты, включающие также XII и последующие века. Вопрос о датировке этих предметов будет подробнее рассмотрен ниже в контексте иных индивидуальных датирующих находок на данном поселении. Здесь отметим лишь находки в предматериковой части слоя нескольких кусков листовой бронзы – обломков котлов (см. рис. 23:3–5). В Карелии (и шире – в Восточной Фенноскандии) обломки бронзовых котлов, как уже отмечено для селища Наволок, входят в состав, как правило, раннесредневековых комплексов на местных многослойных поселениях [Косменко, 1996; Жульников, 2005].

Наибольшая коллекция раннесредневековой керамической посуды происходит также с селища Васильево 2. В двух раскопах на памятнике собрано более 100 преимущественно мелких фрагментов лепной керамики, происходящих, судя по венчикам, примерно от 25 сосудов, из которых 3–4 имеют следы подправки венчика на подставке и могут быть отнесены к категории раннегончарных (ФГК 1, по А. А. Бобринскому [1978]). Большая часть типологически определимых лепных и раннегончарных горшков имеет слабо отогнутый наружу короткий скругленный на срезе венчик и, в устанавливаемых случаях, выступающие округлые плечики, пропорции сосудов неопределимы (см. рис. 25: 1,2,5, 7, 11; 26:1–3,8; 27:1). Горшки таких форм являются общераспространенными на северозападе лесной зоны, а в курганах Юго–Восточного Приладожья – преобладающими [Спиридонов 1989. С. 312–314, типы I и II]. Четыре фрагмента лепной керамики (из них 3 венчика) орнаментированы прочерченными косыми линиями в сочетании с ямочными вдавлениями по шейке (см. рис. 25:10, 11), стр. 56 рядами неправильной формы ямочных вдавлений по плечику (см. рис. 25:13) и четырьмя горизонтальными рядами косо поставленных отпечатков, имитирующих шнуровые, по шейке и плечику (см. рис. 25:14). Скромное количество материала не дает возможности уверенно определиться с кругом аналогий для этой орнаментированной группы лепной посуды (отметим, пожалуй, наибольшее сходство указанных элементов с орнаментированной лепной керамикой Белозерья [Макаров, 1991. С. 129–165]), но позволяет утверждать, что коллектив, оставивший раннесредневековое селище, включал представителей восточнофинского (в широком смысле) населения.

К раннесредневековому комплексу поселения достаточно уверенно относится часть красноглиняной гончарной керамики, хотя полностью сильно измельченные обломки керамики этой группы по комплексам раннего Средневековья и более позднего времени распределить невозможно. Типологически к данному комплексу относятся несколько (до десятка) сосудов «курганных» форм с отогнутыми наружу венчиками, внутренний край среза которых оттянут вверх или внутрь сосуда и образует небольшой приостренный валик (см. рис. 27:2–6, 8). Такая гончарная посуда наиболее широко распространена на памятниках древнерусского времени Северо–Запада. Например, в Новгороде, по материалам Троицкого XI раскопа, они составляют до 40% всей типологически обработанной гончарной посуды [Малыгин и др., 2001. С. 94, группы типов V и VI]. Географически ближайшими являются аналогии из курганов Юго–Восточного Приладожья Х-ХІ вв. [Спиридонов, 1989. С. 308–311, типы II и IVБ]. Часть обломков стенок красноглиняных горшков несет признаки ранних этапов производства посуды на гончарном круге: неровность заглаживания, нарушения ритмичности орнаментальных линий (см. рис. 26:4–7). Отметим при этом полное отсутствие в коллекции обломков посуды с таким распространенным в древнерусское время элементом орнаментации, как многорядная волна. В целом, с учетом типологически неопределимых фрагментов, к раннесредневековому комплексу памятника можно отнести части примерно от 20–25 гончарных сосудов. Таким образом, стр. 57 процентное соотношение лепной и гончарной керамики в комплексе составляет примерно 50 на 50.

Фрагменты стенок и донышек лепных горшков с селищ Наволок, Волкостров и Сенная Губа 1 типологически неопределимы. Раннесредневековые комплексы находок селищ Керкостров 2 и 4 весьма скудны, но в целом демонстрируют (см. рис. 57:4,5, 1116) то же сочетание лепной и гончарной красноглиняной посуды, которое отмечено для более представительного комплекса поселения Васильево 2.

Указанные выше датировки позволяют определить хронологию раннесредневековых памятников окрестностей Кижей в пределах Х-ХІ вв. с возможной корректировкой в сторону омоложения верхней даты для селища Васильево 2. Небесспорный вопрос о хронологической стыковке или нестыковке определенно раннесредневековых и более поздних материалов этого памятника будет специально рассмотрен ниже.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

4.2. Селища периодов развитого и позднего Средневековья

Индивидуальные находки периодов развитого – позднего Средневековья, имеющие более или менее узкую хронологию, встречены в том или ином количестве в раскопах на селищах Наволок, Васильево 2, 3, Бачурин Наволок и Керкостров 1.

На первом из них это вислая свинцовая печать (случайная находка на пашне в 1980–х гг.), с изображением на одной стороне креста и надписью «Печать Игната Михайловича» (см. рис. 5:3). Булла атрибутирована В. Л. Яниным [1991. С. 246–247] как печать владычного наместника в Обонежье; Игнат Михайлович упоминается в качестве послуха в одной купчей грамоте середины XV в. Найденный в раскопе перстень (см. рис. 5:4) относится к разряду щитковосрединных, изготовлен из медного сплава серебристого цвета, дужка кольца не сомкнута. Круглый плоский щиток перстня украшен циркульным орнаментом в центре и растительными завитками по краям. По М. В. Седовой [1981. С. 132], в Новгороде щитковосрединные перстни с круглыми щитками встречены в слоях второй половины XII – начала XIV в.; по Ю. М. Лесману [1990. С. 75], этот тип появляется в слоях стр. 58 середины XIII в. и бытует, по крайней мере, до конца XV столетия. Второй перстень с напаянным на проволочное кольцо сложным фигурным щитком, на котором располагается крепление для отсутствующей вставки (см. рис. 5:15), скольконибудь точно не датируется. В Новгороде подобные украшения встречены в слоях с середины XII до конца XIV в. [Седова, 1981. С. 140–141], однако известны и значительно более поздние аналогии перстням такого типа [например: Порфиридов, 1951. С. 153]. Плоский янтарный нательный крест с отверстием для привешивания (см. рис. 5:10) относится к типу I, по М. Д. Полубояриновой [1994. С. 81], и надежно датируется по многочисленным новгородским аналогиям временем от последней трети XII до третьей четверти XV в. Таким образом, нижняя хронологическая граница данного комплекса на селище Наволок по индивидуальным находкам определяется временем не ранее XIV в., верхняя граница, как будет показано при анализе керамики, неопределима.

Наиболее многочисленная и разнообразная коллекция индивидуальных датирующих средневековых предметов была собрана в раскопах на селище Васильево 2, что объясняется сравнительно ранней хронологией комплекса развитого Средневековья, охватывающей, по крайней мере, большую часть XIII в., и владельческим статусом этого поселения.

Предметы украшения и детали одежды представлены следующими находками. Бронзовое проволочное браслетообразное височное кольцо (см. рис. 16:10) имеет диаметр 25–30 мм, круглое сечение дрота, концы не сомкнуты и, по–видимому, обломаны. По новгородской типохронологической шкале древностей этот тип/типы височных украшений датируется в интервале с середины XI по конец XIII в. [Лесман, 1990. С. 69]. Стратиграфические условия залегания предмета в углистом пятне вместе с другими вещами и керамикой указывают скорее на XIII в. Обломок изделия из не окислившегося металла серебристого цвета, круглый в сечении в узкой части, овальный в расширяющейся (см. рис. 16:5), также предположительно может быть определен как фрагмент височного украшения, однако полные аналогии ему указать затруднительно. Тонкий бронзовый стержень стр. 59 прямоугольного сечения с загнутыми в петли концами (см. рис. 16:13), очевидно, представляет собой часть серьги. Предмет вполне уверенно не датируется, однако в Новгороде проволочные и плоские серьги встречаются исключительно в слоях XIV–XV вв. [Седова, 1981. С. 16]. Обломок синей стеклянной бусины относится к типу рубчатых цилиндрических. По Ю. Л. Щаповой [1956. С. 175], в Неревском раскопе Новгорода этот тип стратиграфически датируется ХІ-ХІІІ вв., однако исследовательница специально оговаривается, что «данный тип редок, не характерен и датирующим служить не может». Обломанная янтарная подвеска прямоугольной формы, украшенная на противолежащих лицевых гранях двойными округлыми углублениями, от которых отходят канавки, сквозь боковые гладкие грани проходит сквозное отверстие для привешивания (см. рис. 16:2). Полные аналогии этому украшению нам неизвестны, однако верхняя дата для него вполне определенна – до 1470–х гг., когда после присоединения к Московскому царству янтарь из Прибалтики перестал поступать на бывшую новгородскую территорию. Обломки двух гладких стеклянных браслетов. Один из них круглый в сечении, бирюзового цвета, восстанавливаемым диаметром около 6,5 см (см. рис. 16:6). Второй плоскоовальный в сечении, светло–зеленого с голубоватым оттенком цвета (см. рис. 16:7). В Новгороде стеклянные браслеты встречаются в слоях середины XII – середины XIV в., но подавляющее большинство находок приходится на XIII в. [Колчин, 1982, рис. 2]. Три бронзовых перстня. Первый – овальнощитковый с небрежно украшенным резьбой щитком (см. рис. 16:3). По Ю. М. Лесману [1990. С. 52–53], в Новгороде этот тип перстней происходит из слоев после 1197 г., верхняя дата неопределима. Второй перстень – рубчатый, с рубчиками, подправленными напильником после литья (см. рис. 16:12). По новгородской типохронологической шкале древностей он датируется концом XI–XIV в. [Седова, 1981. С. 122; Лесман, 1990. С. 50, рис. 4:9.2]. Третий перстень имеет рельефный двучастный прямоугольный щиток, в который вделана округлая бирюзового цвета стеклянная вставка (см. рис. 16:11). Близкие новгородские аналогии этому перстню происходят из слоев третьей четверти XI – конца XII в. [Седова, 1981. стр. 60 С. 139, рис. 54:12; Ю. М. Лесман не выделяет перстни со вставками в отдельную таксономическую группу]. Среди деталей одежды найдена бронзовая одночастная поясная пряжка (см. рис. 16:9), имеющая полуокруглую переднюю часть, украшенную слабым рифлением. По Ю. М. Лесману [1990. С. 19, 78], в Новгороде этот тип пряжек встречен в слоях, датированных в интервале 1177–1313 гг., возможно до 1382 г. Отметим также прорезную нашивку на ремень или платье (см. рис. 16:1), изготовленную из трубчатой кости, украшенную по лицевой стороне скупым глазковым орнаментом. Сколько–нибудь близкие аналогии этому предмету нам неизвестны. Серебряная монета (см. рис. 16:8) имеет вес 0,3725 г, что соответствует нормативному весу московской деньги и новгородской полушки. Монета точно не определена, однако она достаточно уверенно может быть датирована временем после 1420 г. – даты начала собственного новгородского монетного чекана и общей интенсификации монетного обращения на территории Новгородской земли.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Найдены несколько предметов вооружения, в том числе датирующих. Среди четырех наконечников стрел два (см. рис. 17:1, 3) относятся к типу 46, по А. Ф. Медведеву [1966. С. 67–68]. В Новгороде такие наконечники с ромбовидым пером, без упора для древка, встречены в слоях ХІ-ХІІІ вв. В Восточной Европе данный тип был общераспространенным, найден преимущественно на памятниках ІХ-ХІ вв. Один наконечник относится к типу 66, «веслообразных», по А. Ф. Медведеву [1966. С. 75] (см. рис. 17:2). В Восточную Европу наконечники этого типа были занесены монголами, в Новгороде они встречены в слоях конца XIII и первой половины XIV в. Четвертый наконечник стрелы имеет округлый в сечении черешок и квадратный упор. Перо изделия обломано, и тип его точно не определим (см. рис. 17:4). К категории охотничьего или боевого оружия принадлежат также два железных втока (см. рис. 17:5, 6) – наконечники для втыкания в землю для упора древков копий или рогатин.

Хозяйственно–бытовой инвентарь представлен более многочисленными и разнообразными находками. Ключ от навесного замка (см. рис. 19:2) относится к типу Д, по классификации Б. А. Колчина [1982. С. 160, рис. 3], датирующемуся XIV – стр. 61 первой половиной XV в. Найденный обломок дужки навесного замка (см. рис. 19:1) типологически неопределим. Найдены также несколько железных предметов дверного снаряда- скобы, пробой (см. рис. 19:4–7), которые не принадлежат к числу датирующих. Три железные спицы от прялок (рис. 18:1–3) имеют стандартные формы, две из них перевиты в верхних частях. По наблюдениям Б. А. Колчина [1982. С. 164], в Новгороде такие спицы встречаются в слояхXIII – начала XV в., причем большая часть находок приходится на XIV в. Из девяти собранных пряслиц одно глиняное шаровидной формы (см. рис. 18:5) (этот предмет можно определить и как грузило рыболовной сети) и восемь каменных (одна заготовка на обломанной сланцевой плитке) (см. рис. 18:6–12). Два из последних массивные, имеют диаметры около 5 см, уплощенные и гладкие с нижних сторон, верхние слегка выпуклые стороны украшены циркульным орнаментом. Два пряслица выточены из розоватого и серого сланца, еще два представляют собой просверленные гальки. Все предметы этой категории не датируемы. Просверленная галька из розового песчаника (см. рис. 18:4) может быть предположительно определена как грузик от вертикального ткацкого станка.

На селище найдены 20 железных ножей и их обломков (см. рис. 20, 21). Три из них, судя по форме (см. рис. 20:1–3), относятся к группе 4, по Р. Ф. Минасяну [1980. С. 58–74], и датируются временем до середины XII в. Точнее это может быть определено лишь посредством металлографического анализа – установлением использования технологии трехслойного пакета при изготовлении клинка. Остальные ножи хронологически неопределимы, у одного из них на переходе к черешку располагается железная обоймица. Семь ледоходных шипов (см. рис. 24:1–7) из коллекции могут быть датированы только в широких пределах X–XVI вв. [Колчин, 1959. С. 114–115]. Железные предметы конского снаряжения представлены обломками двух подков (см. рис. 19:9), двумя пряжками и язычком еще одной от упряжи (см. рис. 19:8, 10; 24:8, 9). Все эти предметы также сколько–нибудь точно не датируются. К бытовому железному инвентарю относятся два бурава (см. рис. 23:6, 8), шило со следами костяной рукояти стр. 62 (см. рис. 23:7) и, вероятно, сломанное кресало атипичной формы, лишь напоминающей «калачевидные с язычком» (см. рис. 23:9). В раскопах на селище встречены семь кремней от огнив, характерно забитых по периметру, и дюжина кусков и отщепов кремня.

Сельскохозяйственный инвентарь представлен обломками серпа и косы (см. рис. 22:1, 2). Серп относится к так называемому новгородскому типу, форма которых близка к современным серпам. На обломанной железной части рукояти серпа сохранились два отверстия для заклепок крепления деревянных накладок. Насколько нам известно, этот способ крепления рукоятей появляется в Новгороде и Новгородской земле с XIV в. Обломок косы–горбуши имеет на сохранившемся конце характерный изгиб под прямым углом для крепления к деревянному черенку. К орудиям, связанным с рыболовным промыслом, относятся точно не датируемые находки массивной блесны с обломанным крючком (см. рис. 22:3), двух рыболовных крючков (см. рис. 22:4, 5), и, возможно, уже упомянутое сломанное грузило для рыболовной сети, изготовленное из красножгущейся глины (см. рис. 18:5).

На селище Васильево 2 получены четыре радиоуглеродные даты. Наиболее ранняя из них – 1100+-30 л. н. (ЛЕ-8906) – определена по углю из ямы № 2 на кв. К-6,7, не содержавшей вещевых находок. Как уже сказано, эта дата выходит за разумно определяемую нижнюю хронологическую границу поселения. Дата 775+-2Б л. н. (ЛЕ-7376) получена по образцу, взятому из предматериковой части слоя, перекрытого на этом участке мощной линзой сырой стерильной глины. Залегание угля в слое допускает возможность некоторой корректировки этой даты в сторону удревнения. Два образца угля из придонной части заполнения ямы № 3 на кв. З–К–З-5 дали даты 660+-50 л. н. (ЛЕ-8907) и 510+-30 л. н. (ЛЕ-7377). Судя по находкам двух медных монет XVIII–XIX вв., верхняя часть заполнения этой подпечной ямы была потревожена в Новое время.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В табл. 8 суммированы приведенные выше данные по хронологии индивидуальных датирующих находок на селище и полученных радиоуглеродных определений. Как видим, стр. 63 верхняя хронологическая граница поселения (исключая находки, связанные с функционированием часовни Успения Пресвятой Богородицы уже в Новое время) может быть вполне уверенно ограничена XV в. Нижняя хронологическая граница памятника, если пренебречь датой по С-14 в пределах IX в. для ямы № 2 и учесть указанную выше примерно равную пропорцию находок лепной и гончарной керамики, определяется временем не ранее X столетия, а скорее около рубежа I и II тысячелетий.

Таблица 8. Хронологическое распределение индивидуальных находок и радиоуглеродных дат раскопа на селище Васильево 2

Дискуссионен весьма важный вопрос о хронологической стыковке комплексов раннего и развитого Средневековья, поскольку селище Васильево 2 – единственное из исследованных кижских поселений, допускающее такую стыковку и, следовательно, непосредственную преемственность между раннесредневековым и более поздними этапами заселения площадки поселения. В археологическом плане это вопрос стр. 64 о наличии на памятнике материалов XII – начала XIII в. Дату в пределах XII в. дал только уголь из предматерика, собранный на кв. 3–3, однако по причине залегания взятого образца в слое, как уже указано выше, именно эта радиоуглеродная дата не бесспорна и может быть скорректирована в сторону удревнения. Не вызывает сомнений наличие на памятнике лишь материалов XIII–XV вв., разрыв их с раннесредневековым комплексом можно оценить примерно в столетие–полтора (см. табл. 8). Лакуна в находках, покрывающая в основном XII в., в целом подтверждается приводимым ниже анализом керамики поселения.

Еще одним памятником, на котором найдены материалы не позднее XIV в., является селище Васильево 3. Правда, это единственная находка круглой черной стеклянной бусины с белой спирально–волнистой инкрустацией отдела II, типа 2, по Ю. Л. Щаповой (суммарная дата – ХІІ–ХIV вв.) [1956. С. 171] (см. рис. 16:4). Встреченная в шурфах на этом поселении типологически определимая керамика относится к более позднему времени.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Материалы конца новгородского времени обнаружены на селище Керкостров 1. Из датирующих вещевых находок – фрагмент слива белоглиняного рукомоя, оформленный в виде головки животного (см. рис. 53:11). В красноглиняном исполнении такие рукомои найдены в слоях XV–XVI вв. в Пскове [Кильдюшевский, 2002. С. 20, тип I, рис. 10:19, 25] и Ивангороде [Петренко, Кильдюшевский, 1989. С. 39–40, рис. 9:17, 20, 32]. Для позднесредневекового комплекса селища получена радиоуглеродная дата по образцу, взятому из ямы № 4 – 520±25 л. н. (ЛЕ-8274). Остальные индивидуальные находки на селище (см. рис. 53:1–10) датирующими не являются или относятся к рубежу Средневековья и Нового времени (подковка от высокого каблука, см. рис. 53:8).

К финалу Средневековья – началу Нового времени относится селище Бачурин Наволок. Из датирующих индивидуальных предметов в коллекции имеется лишь нательный крест из меди или медного сплава (см. рис. 38:1) типа I, подтипа I, варианта I, по Э. П. Винокуровой [1999. С. 333–336], которая стр. 65 датирует его в интервале XVII–XIX вв. Предметы хозяйственно–бытового назначения из коллекции (железные обломок подковы с шипом, части дверного снаряда, обломок косы или серпа, сланцевый оселок с отверстием для привешивания, три каменных пряслица и, вероятно, грузик от вертикального ткацкого станка – см. рис. 38:2–13) хронологически неопределимы. Датировка памятника XVI–XVII вв. определяется более по керамике, которая рассматривается ниже.

По составу керамического набора (см. рис. 45) и вскрытым остаткам сооружений полностью синхронно поселению Бачурин Наволок селище Мальковец, которое также соотносится с деревней («На Вигострове») писцовых книг XVI в. Помимо трех пряслиц (два из просверленных галек, одно обточенное сланцевое), единственной индивидуальной находкой из раскопа является железная поясная или сбруйная пряжка типа, бытовавшего в лесной зоне с домонгольского времени до XVI–XVII вв. (см. рис. 44) [Никитин, 1971. С. 42, табл. 6:15, 16].

* * *

Массовой, а для ряда селищ единственной категорией находок периодов развитого – позднего Средневековья являются фрагменты керамической посуды. Опорными при классификации керамики для нас послужили разновременные, но частично хронологически стыкующиеся коллекции селищ Васильево 2, Наволок, Бачурин Наволок, Мальковец и Керкостров 1, на которых получены более или менее большие, статистически значимые серии сосудов. Классифицированная керамика этих пяти памятников (представляющих своего рода суммированную «горизонтальную стратиграфию» поселений микрорегиона) с привлечением аналогий дала основания для хронологической дифференциации иных кижских селищ, более скромных по собранному количеству материала. Учитывая имеющиеся данные по некоторым другим центрам погостов Прионежья [Спиридонов, 2011. С. 173–176], полагаем, что кижская типохронологическая шкала средневековой гончарной керамики пока может служить эталонной для территорий в бассейне Онежского озера. Она развивает и дополняет схему стр. 66 эволюции керамической посуды на протяжении второй половины XIV – первой половины XIX в., разработанную по материалам исследования поселений центра Толвуйского погоста на северо–востоке Заонежского полуострова [Спиридонов, 2004. С. 294303]. При выделении из общей массы керамики посуды XVIII–XIX вв. привлекались также материалы раскопок Петровской слободы в исторической зоне г. Петрозаводска [Жульников, Спиридонов, 2003. С. 81, 110–111] и Толвуйской земской избы (селище ТолвуйскаяГуба 1) [Спиридонов, 1995. С. 152–174].[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Всего типологической обработке подверглись примерно 800 сосудов (включая посуду определенно Нового времени, около 150 экз.). В это число не входит поливная и чернолощеная керамика. Фрагменты последней (всего от 6–8 сосудов) встречены только на селищах Наволок, Бачурин Наволок, Сенная Губа 1.

Целые (реконструируемые графически) формы посуды в коллекциях поселений единичны, при классификации учитывались в основном верхние профильные части сосудов от венчика до плечика, в типологически очевидных случаях – венчика и шейки. Подавляющее большинство обработанной керамики представлено обломками горшков, иные формы (кувшины, крышки, миски, рукомои) единичны. Большая часть выделяемых типов горшков изготовлена на медленном гончарном круге, о чем свидетельствуют неровность заглаживания, в некоторых случаях нарушение ритмичности и наклона орнамента, а также другие признаки. Эта достаточно примитивная технология формовки посуды определяет, на наш взгляд, большую вариативность оформлений верхних профильных частей сосудов. По этой причине, учитывая также сильную фрагментированность значительной части керамики, мы отказались от чрезмерного дробления типов на варианты, которые на имеющемся материале не могут служить сколько–нибудь надежными индикаторами хронологических или локальных изменений в керамическом наборе. Особенно это касается позднесредневековой белоглиняной керамики, которую мы свели преимущественно в один–единственный тип. Керамическая посуда, изготовленная на быстро вращающемся гончарном круге из более качественного сырья, с мелкими минеральными отощителями стр. 67 теста, в массовом количестве распространяется в бассейне Онежского озера только в первой половине XVIII столетия.

Заонежская гончарная посуда периодов развитого – позднего Средневековья четко делится на две группы: красноглиняную (цвет черепков в массе различных оттенков коричневого, всего учтено 374 сосуда) и белоглиняную (фрагменты в массе светло–серого, значительно реже – розоватого цвета, учтено 424 сосуда). Группировка основывается на фиксируемой устойчивой корреляции технологических и морфологических признаков горшков. К первым относятся состав сырья (красноили беложгущаяся глина), характер отощителя теста (ведущим типам средневековой белоглиняной керамики присущи более грубые минеральные примеси, в основном дресва, в сочетании с органикой). Обжиг, очевидно, в большинстве случаев печной. К коррелирующим с указанными выше морфологическим признакам относятся достаточно устойчивые формы венчиков, шеек и плечиков горшков и их сочетание, а также орнаментация посуды. Так, в группе белоглиняной керамики не зафиксировано ни одного случая использования такого элемента декора, как волна, на орнаментированной части посуды этой группы представлен лишь один элемент – горизонтальные бороздки. Исходя из сказанного, классификация гончарной керамики проведена отдельно для двух указанных групп. Общие сведения о количестве представленных на том или ином поселении форм и типов керамики даны в табл. 9 и 10.

Группа красноглиняной керамики

Тип 1 (29 фрагментов сосудов, см. рис. 28:1–8, 10–11, 13). Горшки с профилем Б-видной формы, отогнутыми наружу венчиками (более чем в трети случаев до почти горизонтального положения, «в виде фигурной скобки», по А. Н. Кирпичникову), срезанными наружу, по внутреннему краю среза проходит характерное утолщение. Не более трети сосудов орнаментировано по плечикам – несколькими параллельными бороздками, однорядной волной или их сочетанием. В городских материалах Северо–Запада России в определенный период Средневековья стр. 68 это самый распространенный тип горшков. В качестве аналогий назовем лишь керамику Новгорода и Пскова. В Новгороде это тип V, по старой классификации Г. П. Смирновой [1956, рис. 2, 3, 7:2,9] посуды Неревского раскопа (датирован ею второй четвертью XIV – первой четвертью XV в.). В предложенной сравнительно недавно классификации керамики новгородского Троицкого XI раскопа он, видимо, примерно соответствует «группе типов» V (наиболее близок к самому широко распространенному типу VA, распределение его в слое по пластам в публикации показано в таблице преимущественно лишь пунктиром, то есть неопределенно) [Малыгин и др., 2001. С. 94, табл. 3, рис. 9–10]. В Пскове это горшки типа IV, варианты А-В, встречающиеся в пластах, датированных второй четвертью XIII–XIV в. [Кильдюшевский, 2002. С. 12, рис. 4:1–5].[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Таблица 9. Распределение типологически определимой красноглиняной гончарной керамики на поселениях

стр. 69На рассматриваемых нами кижских памятниках горшки типа 1 встречены исключительно на селище Васильево 2, что, учитывая его раннюю хронологию, а также указанные датировки городских аналогий, позволяет ограничить период бытования типа в южном Заонежье ХІІІ-ХІV вв.

Тип 2 (35 фрагментов сосудов, см. рис. 7:1–3; 28:14; 54:2–4; 57:17). Горшки с коротким прямым или слабо отогнутым наружу венчиком, срезанным горизонтально или наружу, слабо выраженной шейкой, округлыми выступающими плечиками, по внутреннему краю среза венчика проходит характерное утолщение. Лишь единичные фрагменты орнаментированы волной или горизонтальными бороздками в районе плечиков. В этих сосудах распознаются поздние (XIV–XV вв.) варианты новгородского типа V, по Г. П. Смирновой [1956], варианты Г-Е типа IV керамики Пскова, бытовавшие в XVначале XVI в. [Кильдюшевский, 2002. С. 12, рис. 4:1–5]. В городах Новгородской земли в XIV – начале XVI в. это доминирующий тип горшков. В слоях XV в. крепости Орешек, например, он составляет от 63 до 70–80% всей керамическойпосуды [Кильдюшевский, 1981. С. 111–116. 2002. С. 12].

На кижских памятниках обломки горшков типа 2 присутствуют в коллекциях селищ Наволок, Васильево 2, Керкостров 1 и 4, что, в общем, подтверждает верхнюю границу бытования типа в Заонежье до начала XVI в. Нижняя дата аналогий с памятников более южных районов Новгородской земли и Псковщины (рубеж ХІІІ–ХIV вв.) не может быть строго подтверждена по материалам открытых комплексов нестратифицированных кижских поселений. Позднесредневековые комплексы селищ Наволок, Керкостров 1 и 4 датируются в основном XV в.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Тип 3 (62 фрагмента сосудов, см. рис. 7:10–12; 39:2,3; 40:3,9; 41:12; 42:1–3,6; 43:2,3; 45:11,17–19; 48:9; 49:3, 9,10; 54:1,15,16; 55; 56: 5,9; 57:5,14). В этот «тип» условно объединены сильно различающиеся по форме (шейки, плечиков) и, вероятно, пропорциям, и хронологии горшки с короткими слабо отогнутыми венчиками, срезанными наружу. От дальнейшей типологической классификации этих сосудов, из–за сильной фрагментированности и сравнительной малочисленности материалов кижских селищ, мы вынуждены были отказаться.

стр. 70Отметим лишь, что вариант с расширяющимися косо срезанными наружу венчиками (например, см. рис. 7:10–11; 49:9,10) практически отсутствует в материалах селища Васильево 2 и слабо представлен в коллекциях более поздних селищ Бачурин Наволок и Мальковец. Таким образом, есть основания полагать, что данный вариант появляется в Заонежье не ранее рубежа Средневековья и Нового времени.

«Тип» 3 можно назвать условным, но при этом его трудно обозначить как редкий на рассматриваемых памятниках. Бесспорно наличие таких горшков (лишь два орнаментированы) в средневековых комплексах селищ Васильево 2 (см. рис. 30:7), Керкостров 1 (см. рис. 55:1–2), но они явно не занимали в новгородское время ведущих позиций в местном керамическом наборе. Столь же бесспорно присутствие подобных сосудов (плечико в ряде случаев обозначено уступом) среди керамики селищ Бачурин Наволок и Мальковец (ХVІ-ХVІІ вв.), где они все не орнаментированы и только сопутствуют самым массовым в начале Нового времени красноглиняным горшкам выделяемого ниже типа 5. На селищах Воробьи 1 и 3 сходную неорнаментированную керамику встречаем в комплексах в основном рубежа Средневековья – Нового времени. Судя по нашим материалам из раскопок Петровской слободы (историческая зона г. Петрозаводска), такая грубая кухонная посуда продолжает использоваться и в XVIII в. [Жульников, Спиридонов, 2003. С. 81, 110–111]. Назвав столь позднюю дату, не исключаем, что единичные мелкие фрагменты керамики «типа» 3 на селищах Васильево 2, Керкостров 2 и 4 могут быть связаны и с комплексами рубежа I–II тысячелетий на этих памятниках.

Мог бы быть очень широк и разновременен возможный круг аналогий горшкам этого условного «типа» на более массовых и информативных городских памятниках Северо–Запада России. Нисколько не сомневаемся в правомерности статистически и методически оправданного на городских материалах выделения типов и видов подобных горшков в Новгороде, Орешке, Кореле (Приозерске), (Старой) Ладоге, Ивангороде, Пскове, но на наших материалах указанный «тип» красноглиняных горшков обоснованной типохронологической дифференциации не поддается.

стр. 71Тип 4 (50 фрагментов сосудов, см. рис. 7:8; 29:1–11; 42:9; 46:6; 48:4–11; 58:3,6). Горшки с короткими прямыми или слабо отогнутыми наружу венчиками (в последнем случае, как правило, утолщенными и приостренными), выступающими плечиками, раздутым туловом. Эта посуда отличается от прочей красноглиняной керамики и по технологическим признакам: она более толстостенна (на 2–3 мм), тесто содержит грубые минеральные отощители, в которых преобладает дресва. Горшки во всех случаях не орнаментированы. Учитывая наличие значительной серии такой керамики на селище Васильево 2 (см. рис. 29:1–11), появление типа в Заонежье следует отнести кXVв., но основной период его бытования определить XVI и XVII столетиями, видимо, с выходом и в XVIII в. [см.: Спиридонов, 1995. С. 171–172, рис. 9:6,7]. Это в целом соотносится с хронологией типа в Новгороде (варианты типа VIII, по Г. П. Смирновой, верхняя дата неясна), городов Приладожья [Кирпичников, 1980, рис. 31, верхняя дата также под вопросом], Пскова [Кильдюшевский, 2002. С. 14, тип IX, рис. 5:13–18].[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Тип 5 (150 фрагментов сосудов, см. рис. 8:1–8; 39:1, 4–6, 89; 40:1, 2,4–8; 41:1–11; 43:4; 45:1–10, 12–15; 46:4; 49:7–8; 54:11–14; 58:8–10). Горшки с отогнутыми и косо срезанными наружу скругленными венчиками, в массе с короткой шейкой, выступающими плечиками. Оформление внутреннего края среза венчика образует варианты, иногда имеет вычурные очертания. По внутреннему краю среза проходит более или менее рельефный валик, примерно у трети сосудов он обозначен лишь узкой кольцевой канавкой. Как прослежено на материалах селища Бачурин Наволок, данный признак не имеет существенного хронологического значения: горшки с валиками и обозначающими их бороздками встречены совместно в довольно узко датируемых заполнениях печных ям. Вся керамика типа 5 не орнаментирована.

Этот тип красноглиняных горшков в его вариантах с валиками по внутреннему краю среза венчика весьма походит (иногда до неразличимости) на выделенный выше позднесредневековый тип 2, однако их хронологическая стыковка ни в одном случае не установлена (разрыв составляет не менее столетия) и, следовательно, стр. 72 пятый тип на местных материалах не может быть выведен из второго. Аналогии горшкам типа 5 за пределами бассейна Онежского озера нам неизвестны. Впервые он был выделен на материалах раскопок селища Царевка III и Палеостровского монастыря близ центра Толвуйского погоста в Заонежье и датирован концом ХVІ-ХVІІІ в. [Спиридонов, 2004. С. 298–300, тип VI]. Красноглиняные горшки типа 5 известны также на иных сельских поселениях в бассейне Онежского озера в окрестностях Пудожского [Кочкуркина, Спиридонов, 1988. С. 137, приведенная в статье ранняя дата – моя ошибка. – А. С.], Шунгского, Шуйского, Челмужского (не опубликованы) погостов, на восточном берегу Онежского озера [Амелина, 2007. С. 6–11, рис. 5].

Что касается хронологии типа с учетом кижских материалов, то не исключаем, что начало его бытования относится к концу XVI в. Верхняя дата может быть ограничена первой половиной XVIII в. Характерны находки нескольких фрагментов керамики этого типа на селище Васильево 2, причем исключительно на квадратах, примыкавших к современной Успенской часовне, построенной в начале XVIII в. При этом на таких исследованных раскопками в южной Карелии поселениях XVIII в., как Петровская слобода [Жульников, Спиридонов, 2003], Толвуйская іуба I [Спиридонов, 1995], этот тип уже встречается редко, сменяясь серийной тонкостенной белоглиняной посудой типа 4 (см. ниже).

Редкие типы красноглиняных горшков и сосуды других форт

Число горшков, которые относим к редким типам, в коллекциях невелико, они преимущественно с селища Васильево 2. Это 3 сосуда с высокими слабо отогнутыми венчиками, срезанными внутрь, по внутреннему краю среза проходит приостренное утолщение – «шпора» (см. рис. 27:7–8). К ним примыкает горшок, тщательно изготовленный из серой глины с мелкими минеральными отощителями (совершенно не характерно для местной средневековой белоглиняной керамики) (см. рис. 27:9). Два из четырех сосудов украшены фризами из нескольких параллельных бороздок по плечикам. В Новгороде соответствием этим горшкам, очевидно, является тип Ш-Г, по Г. П. Смирновой, появляющийся, стр. 73 по ее данным, в Неревском раскопе в слояхXI в. и бытующий примерно до рубежа ХІІІ-ХІ? вв. [Смирнова, 1956, рис. 2; 4:4; 5:2; 7:5–6]. Назовем также псковские аналогии – тип II, варианты А-Г, по классификации В. И. Кильдюшевского [2002. С. 10–11, рис. 3:4–7], характерный для XII-начала XIII в. Что касается территориально более близких находок, отметим, что этот тип хорошо известен также в комплексах ХЗ-ХЗІ вв. курганов Юго–Восточного Приладожья [Спиридонов, 1989. С. 310–311, тип IV, рис. 7:4–6, табл. 3]. Исходя из всего сказанного, 3 редких описанных горшка следует отнести к раннесредневековому комплексу селища Васильево 2.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В коллекциях поселений Наволок и Васильево 2 выделяются также фрагменты 3 сосудов с прямыми или чуть наклоненными внутрь высокими венчиками, шейка не выделена. Стенки сосудов рифленые, в одном случае валики рифления украшены каплевидными вдавлениями (см. рис. 7:4; 30:5–6). Такие сосуды в материалах новгородского Троицкого XI раскопа отнесены к редкому типу XI и датированы ХІІІ-ХГ? вв. [Малыгин и др., 2001. С. 95, рис. 16:3].

Единичными экземплярами на поселениях Бачурин Наволок, Мальковец и Керкостров 1 представлены миски (см. рис. 39:10; 43:5; 45:16; 54:10). Заметим, что все они встречены на памятниках, в керамическом наборе которых доминируют или представлены формы XVII в.

Среди редких форм отметим часть корчаги (?) с диаметром устья около 26 см, с очень коротким отогнутым и срезанным наружу венчиком, раздутым туловом (см. рис. 30:1) и фрагменты трех рукомоев или мисок (два со сливом) с селищ Васильево 2 и Бачурин Наволок (см. рис. 30:2–3; 43:6). Фрагменты обоих сосудов на селище Васильево 2 были найдены в пределах фундамента или близ Успенской часовни XVIII в. и могут быть связаны с ее функционированием.

В коллекции этого же памятника присутствуют три красноглиняных округлых в сечении обломка ручек, видимо, от кувшинов.

На единственном донышке красноглиняного горшка с селища Васильево 2 читается гончарное клеймо в виде креста.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

стр. 74Группа белоглиняной керамики

Тип 1 (204 фрагмента сосудов, из которых 148 происходят с селища Васильево 2, см. рис. 2:1–4; 9:1–5, 7–9; 31:1–13; 32:1-9; 33:1–10; 42:10; 43:1; 45: 20, 21; 46:4, 5, 8; 56:1–3,6–8,10,12; 58: 1,2,11,12) – грубые белоглиняные горшки с короткими прямыми или чуть отогнутыми наружу венчиками грибовидной формы, как правило, имеющими выделенное плечико. На внутреннем срезе венчика в большинстве случаев присутствует характерное утолщение – техническая деталь от загиба внутрь верхнего торцевого края горшка при формовке. По особенностям оформления срезов венчиков можно было бы выделить значительное количество вариантов, разнообразие которых представлено на рисунках. В данном случае считаем это нецелесообразным, полагая, что большая вариативность в оформлении верхних профильных частей сосудов этого типа вызвана несовершенством технологии их изготовления – использованием медленного гончарного круга, не позволявшего добиться сколько–нибудь высокой степени серийности изделий. Лишь примерно треть горшков типа 1 несет скупой орнамент из 1–2 горизонтальных, иногда не строго параллельных бороздок по плечикам.

Этот тип керамики соотносим с поздними вариантами горшков типа ШГ древнего Новгорода (там – в красноглиняном исполнении), где они появляются в XIII в., широко бытуют в XIV и сохраняются в XV столетии [Смирнова, 1956. С. 242–244, рис. 6:10; 7:4,6,8], а также с типами IV и V белоглиняной керамики Корелы (Приозерска), где в слоях второй половины XIV в. они составляют до 60% всей глиняной посуды [Кирпичников, 1979. С. 72]. На древнекарельских городищах Северо–Западного Приладожья, по нашим подсчетам, такой керамики меньше: на Паасо (комплекс XII–XIV вв.) – 37% (без учета материалов раскопок 2000–х гг.), в Тиверске (в основном XIV в.) – 17%. Встречаются такие горшки в древнекарельских могильниках Карельского перешейка и в смежных районах Финляндии [Enqvist, 2006, fig. 1,3]. Судя по материалам крепости Орешек и Валаамского монастыря, поздние варианты типа бытовали в Приладошье стр. 75 и в XVI столетии [Кирпичников, 1980. С. 98–99, рис. 31; Spiridonov, 1992. Р. 97, fig.4: 1, 2]. Что касается территориально более близких аналогов, то на селище Царевка II в Толвуе, датированном серединой XIV – началом XVI в., данный тип белоглиняной посуды составлял в керамическом наборе 58% [Спиридонов, 2004. С. 295–296, рис. 6].

Таблица 10. Распределение типологически определимой белоглиняной гончарной керамики на поселениях

Таким образом, хронология белоглиняной керамики типа 1 устанавливается для Заонежья в пределах XIV (возможно, второй его половины) – XV вв. Тип переживает в XVI в. – не ранее этого столетия датируются немногочисленные фрагменты венчиков, найденные на селищах Бачурин Наволок и Мальковец.

Тип 2 (64 фрагмента сосудов, см. рис. 2:5; 9:6; 33:13, 14; 34:1–6; 49:1; 56:4,5; 57:18) – белоглиняные горшки с короткими стр. 76 слабо отогнутыми наружу и приостренными венчиками, округлыми плечиками. По своим технологическим характеристикам данный тип не отличается от предыдущего и, с учетом сказанного выше относительно технологически обусловленной вариативности форм венчиков, вполне может считаться дериватом типа 1. На сосудах еще более скупой, чем в предыдущем случае, линейный орнамент на плечиках – украшено менее четверти горшков. Аналогии горшкам типа 2 известны в материалах городов Северо–Западной Руси, например, в слое Х?-Х?І вв. Старой Ладоги [Рябинин, 1985. С. 30, рис. 5, тип IX], а также в центрах других прионежских погостов: на селище Царевка II второй половины XIV – начала XVI в., например, этот тип составлял до 11 % всей керамической посуды [Спиридонов, 2004. С. 297, рис. 7:6,7; 8:5–9, тип II].

Тип 3 (17 фрагментов сосудов, см. рис. 33:11, 12, 17; 34:6; 56:5, 9) – белоглиняные горшки с короткими прямыми или отогнутыми наружу венчиками, торцы которых скруглены, округлыми выступающими плечиками. В технологическом плане не отличаются от посуды двух предыдущих типов. Сосуды можно считать белоглиняной модификацией выделенного выше условного «типа» 3 красноглиняной керамики. Датироваться эти сравнительно немногочисленные в коллекциях горшки, очевидно, должны так же, как и белоглиняные сосуды типов 1 и 2, а именно в пределахХІ?-Х?І вв.

Тип 4 (около 160 фрагментов сосудов, из которых более 100 происходят с селища Наволок, см. рис. 2:6, 7; 11:1–11; 46:10; 49:11,12) – белоглиняные, серого, иногда бурого цвета горшки (лишь с десяток изготовлены из красножгущейся глины), часть из которых можно считать скорее мисками. Сосуды изготовлены на быстром гончарном круге из глиняного теста с мелкими минеральными отощителями, тонкостенны, как правило, сильно и ровно обожжены. Размеры, определяемые по диаметрам устьев, и профилировка верхних частей горшков различны, однако выделение вариантов по этим признакам в данном случае представляется бессмысленным. У примерно трети сосудов плечики украшены 2–3 рядами горизонтальных рельефных валиков.

стр. 77Такая серийная посуда получает широкое распространение и становится доминирующим типом в Прионежье только в XVIII в., причем, судя по наблюдениям при раскопках Петровской слободы в исторической зоне г. Петрозаводска, – не ранее второй–третьей декады этого столетия [Жульников, Спиридонов, 2003. С. 110]. В коллекции из раскопок Толвуй- ской земской избы XVIII – первой половины XIX в. горшки типа 4 составляли более 40 % всей керамики [Спиридонов, 1995. С. 171]. За пределами Прионежья аналогии такой посуде Нового времени указать затруднительно.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Редкие типы белоглиняных горшков и сосуды иных форм. Очень немногие горшки из коллекций кижских памятников можно отнести к редким типам, не попадающим в приведенную классификацию. Иные формы белоглиняной посуды представлены кувшинами и крышками к ним.

Кувшины (фрагменты минимум от 11 сосудов на 4 памятниках, из которых 6 происходят с селища Наволок, см. рис. 10: 1,2, 4–8; 33:16; 42:11; 56:13–15). Кувшины изготовлены на быстром гончарном круге, из теста с примесью более мелкого, чем у горшков, минерального отощителя, ровно и сильно обожжены. У них узкое горло (диаметры 12–15 см), венчик отогнут наружу, характерно оттянутый внутренний или внешний край среза, приспособленный под крышку. Тулово кувшинов раздуто, ручка в прослеженных случаях располагается в районе плечика. Орнамент скуден – две–три разреженные горизонтальные бороздки по плечику и тулову, часть изделий, насколько можно судить по фрагментам, вообще не орнаментирована. В одном случае у фрагмента венчика кувшина прослежен слив. Фрагмент горла одного из кувшинов селища Керкостров 1 найден в яме, для которой получено радиоуглеродное определение 520+-35 л. н. (ЛЕ-8274) (см. рис. 56:13).

Белоглиняные кувшины таких стандартных форм имеют полные аналогии из слоев Х?-Х?І вв. памятников Приладо- жья – Орешка, Корелы, Валаамского монастыря, в Пскове в обработанной части керамической коллекции представлен единственный экземпляр [Кильдюшевский, 2002. С. 17, стр. 78 рис. 8:2]. Эта разновидность сосудов, в сравнительно небольшом количестве встреченная на кижских селищах, как и на селище Царевка 3 в Толвуе на северо–востоке Заонежья [Спиридонов, 2004. С. 298, рис. 8:11–14], по технологическим и иным признакам может быть уверенно определена как привозная.

На тех же памятниках встречены связанные именно с кувшинами белоглиняные крышки (фрагменты от 5 экз., см. рис. 10:3, 9; 33:15).

На селище Керкостров 1 найден единственный в коллекциях уже упомянутый выше фрагмент слива белоглиняного рукомойника, оформленный в виде стилизованной головки животного (см. рис. 53: 11).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Приведенные выше сведения о датировках выделенных типов красно- и белоглиняной керамической посуды при суммировании позволяют составить представление о хронологии кижских селищ периодов развитого – позднего Средневековья, даже тех, на которых индивидуальные датирующие находки были единичны или отсутствовали. Уточнить датировки и другие характеристики поселений возможно путем привлечения внеархеологических данных, именно при сопоставлении/отождествлении селищ и деревень, упомянутых в древнейших для данного микрорегиона письменных источниках – писцовых книгах XVI века. Эта тема будет рассмотрена в следующем разделе.