ГАЗЕТА «КИЖИ»
первая музейная газета Карелии

Красивый карельский дом Яковлева на острове Кижи, стоящий в стороне от основной экспозиции, тем не менее, постоянно привлекает к себе внимание посетителей музея-заповедника. К нему давно протоптана тропа, по которой тянутся туристы, чтобы увидеть еще один уникальный памятник архитектуры. Попадая в дом, они оказываются в руках его заботливой хозяйки — смотрителя Марии Михайловны Ефимовой. В свои 80 с лишним лет она молода духом и полна желания работать. Рассказывая о доме гостям, влюбляет их в него и в себя.

За свою очень непростую жизнь Мария Михайловна осталась совершенно не озлобленной на судьбу. Когда слушаешь ее рассказ о жизни в деревне, о встрече с Крупской, о детском доме и войне, чувствуешь ее время, ее эпоху,— такой она рассказчик. Она, как и ее ровесницы из кижских деревень, по их отношению к жизни являет собой истинное лицо современного Заонежья с его древними и неумирающими традициями.

И сегодня в начале весны 2005 года она не теряет надежды на новое свидание с Кижами.

— Мария Михайловна, Вы начали работать в Кижах в достаточно преклонном возрасте. Вам не страшно было туда отправляться, так резко изменив свою судьбу? Ведь на острове жить труднее, чем в городе…

— Я привыкла всю жизнь работать. Никогда не сидела без дела. Приехав в Петрозаводск, долго не могла устроиться на работу. При этом для меня было важно не попасть в коммерцию. В газете, сейчас не помню в какой, увидела объявление о приглашении на работу смотрителей. И хотя я не очень себе представляла, что меня ждет, позвонила в музей, и меня приняли. Теперь я нисколько не жалею об этом. Кижи — это место, где работают замечательные люди.

— А Вы можете сегодня определить, чем стали Кижи в Вашей судьбе?

— Кижи — это подарок судьбы. После очень серьезных жизненных обстоятельств остров стал для меня своеобразным трамплином. И несмотря на холод, на возраст, я все выдержала. У меня благодаря острову началась новая жизнь. Помню, как впервые приехала в Кижи, как меня встретила на причале Ольга Ильинична Воронина. Она определила меня на работу в дом Яковлева. Вошла я в него и поняла, что это счастье. Дом этот считаю своим, родненьким.

— Чем же так Вас привлекает этот дом?

— Я жила точно в таком доме в деревне Югозеро в Ленинградской области. В Кижах я словно встретилась со своим детством. Из нашего дома в одну из ночей 1929 года увезли отца, а позднее и маму с нами, малолетними детьми. Папа мой считался зажиточным. Все хозяйство — большой дом, конюшню, овин, гумно, коров, лошадей и овец он получил от деда. Два раза приезжал к нему нарочный и предупреждал о надвигающемся несчастье и говорил: «Михаил Петрович, уезжайте». Но папа ему сказал: «Куда же я со своим гнездом пойду?» Нас у родителей было шестеро. После того, как увезли папу, с нами было запрещено общаться. Но соседи нас жалели и ночами тайно приносили еду. Мне было шесть с половиной лет, но я помню, как приехали нас выселять и продавать наш дом и все наши вещи. Мы стояли на крыльце — мама, я и трехлетний братик Василек. Мама пела, и слезы у нее текли. Приехавший уполномоченный заставлял маму снять красивое платье-кашемирник, в которое она была одета. Наша собака по-настоящему плакала, будто все чувствовала. Он ее застрелил, а мама сказала: «А ты и меня также пристрели». Так он от злости сорвал с меня платок. А потом увезли все вещи и мебель. Ночью нас увезли на телегах до Вознесенья, там погрузили на баржу. Помню, как все плакали, коровы мычали. В Лодейном Поле нас погрузили в «теплушки» с маленькими зарешеченными окнами. Куда нас везли, не знал никто. В поезде началась эпидемия тифа. Нас с братом забрали от мамы и сняли с поезда где-то в лесу. Там, в тифозных палатках, жили мы до снега. После чего мы оказались в детском доме в поселке Ковда на Севере. Чтобы не отправлять меня в интернат и не разлучать с братом, который был очень слабеньким и болезненным, даже получили разрешение от Крупской уменьшить мой возраст. Потом она сама приезжала к нам в детский дом, привозила подарки и подкармливала в то страшное голодное время.

— Как сложилась Ваша судьба после детского дома?

— Я закончила Учительский университет. Всю жизнь, кроме военных лет, когда я работала на военном складе в Архангельске, где было только возможно, работала с детьми. Начинала трудиться в 1941 году инспектором Гороно в Кеми, а 1944 году поступила в распоряжение Наркомпроса в Петрозаводске. Получила направление в Сортавалу, где нужно было открывать школу, детский сад и детский санаторий. После работы мы бегали на танцы в Школу усовершенствования Высшего командного состава Советской армии. Там познакомилась с будущим мужем, и началась новая, кочевая военная жизнь: Мариуполь-Кандалакша-Мончегорск-Бердянск-Ангарск-Армавир-Ленинград.

— У Вас много замечательных художественных работ. Где Вы учились рисовать?

В раннем детстве меня учил рисовать папа. Рисовала химическим карандашом, была вечно перепачканная чернилами. У наших родителей дома любили собираться соседи. При лучине, за прялицей женщины пели песни. А меня папа сажал на печку, давал карандаш, объясняя, что нужно нарисовать. Потом позже, в детском доме и в школе постоянно рисовала газеты. Умея рисовать, я всегда находила, чем заняться со своими учениками. А сегодня мне в творчестве очень помогают Кижи.

— А есть ли у Вас на острове любимое место?

— У меня на Кижах нет ни одного нелюбимого уголка. Мне там нравится все — и лес, и озеро, и деревянная архитектура. Как раньше строили дома! Ведь не даром встарь говорили: «Ласточка гнездо совьет только на ровной крыше». В дом Яковлева приходила целая бригада строителей из Москвы смотреть, как построен этот старый дом. Я исходила весь остров — из края в край. Это райский уголок на Земле. До острова я никогда не встречала такой чистоты воздуха. Меня покорили люди, работающие в музее. К нам и туристы какие-то особенные приезжают.

— Мария Михайловна, вспомните, пожалуйста, самые для Вас интересные встречи с туристами в доме Яковлева?

— Мне очень интересно общаться со всеми, кто приходит знакомиться с моим любимым домом на острове. Очень нравится мне встречаться с детьми, которых немало бывает в нашем доме. Среди туристов у меня даже появились друзья. Команды с двух теплоходов — «Максим Горький» и «Кржижановский», бывая в Кижах, обязательно приходят ко мне в гости. Постоянно меня навещает алжирец Амир, живущий в Париже и принявший нашу веру. Он работает с французскими туристами и всегда приводит в дом Яковлева группы. Один француз высокого роста пытался примериться к кровати, не понимая, как на ней можно лежать. А она-то у нас раздвижная! И это не заграничные вещи, а наши, русские! Даже испытываешь гордость, когда видишь удивление иностранцев, изучающих вещи прошлых веков. Благодаря Кижам у меня появился заочный американский друг. Как-то зашел в дом молодой американец из Нью-Мехико, пообщались с ним, как смогли, он пофотографировал и все спрашивал меня, сколько же мне лет и сколько лет дому. А у себя в США он рассказал обо мне своему деду — профессору словесности Чикагского университета. И тот теперь мне пишет письма. Вот так, неожиданно, за океаном появился у меня знакомый. И фотографии мне они, между прочим, прислали.

— Вы верующий человек?

— Я очень верующий человек. Но, к сожалению, это приходилось долго скрывать. И от детей, которых учила, в том числе. Этот грех теперь уже не отмолить.

— А Вы чувствуете, что Господь Вас бережет?

— Безусловно. Если бы Господь меня не берег, я вряд ли пережила бы то, что мне пришлось пережить в жизни. В Петербурге я ломала руку, причем перелом был очень сложный. Состояние было таким, что уже требовалась ампутация. В Лавре Александра Невского у Троеручицы помолилась и поставила свечи. Когда пришла в больницу, врач решился делать операцию и спас руку. А сейчас я даже не болею на острове, несмотря на холодную погоду.

— Вам нравится нынешнее время?

— Сегодня мы живем в другой стране. Раньше, мне кажется, было больше уважения к человеку. Не было страшно жить. Никогда не думали, что нас могут обмануть. По-моему, и работали по-другому. За совесть. А теперь больше требуют зарплату, не заботясь о качестве сделанной работы. Мы честно работали. Сегодня мы сами часто виноваты, что дети растут не такими, какими нам хотелось бы их видеть.

— Мария Михайловна, чего Вам сегодня не хватает больше всего?

— Я всегда была не в ладах с тремя вещами: чтобы все успеть, мне не хватает времени, сна и, как, наверное, большинству пожилых людей сегодня,— денег. Но нельзя об этом постоянно думать. Надо, несмотря ни на что, жить. Есть слова, которые мне придают силы, по которым я живу: — Умей в мгновенье видеть вечность, Огромный мир в зерне песка, В единой горсти — бесконечность, В каждом человеке — личность И небо — в чашечке цветка.

— Вы собираетесь в этом сезоне работать в Кижах?

— Надо уметь вовремя и достойно уйти. Хотя работа в Кижах самое большое для меня счастье.

из Книги отзывов

Спасибо, спасибо, спасибо! Низкий Вам поклон! Храните этот райский уголок для нас и будущих потомков. Без духовной жизни мертв человек. Все интересно. Здоровья и долгих лет жизни Вам! Мы еще вернемся. И. Н., Р. Я., г. Москва

С чувством глубокой благодарности Марии Михайловне мы покидаем этот гостеприимный дом. Удивительно и интересно нам было рассказано об особенностях, убранстве и архитектуре карельского деревянного дома. Знание предмета, умение передать свои знания посетителям и устанавливать с ними доверительные отношения помогают создать благоприятную атмосферу во время беседы и поднять настроение у экскурсантов. Огромное спасибо. Желаем ей крепкого здоровья и долгих лет жизни. Черников, Черникова, Самгина, Самгин, г. Москва

Огромное спасибо Вам, Мария Михайловна, за Вашу добрую душу и интересную беседу. Поражены и заражены любовью к этим местам. К их красоте, простоте и удивительному духу. Такое чувство, что мы вернулись на родину. Ирина Калинина, Ольга Чистякова, г. Ярославль