ГАЗЕТА «КИЖИ»
первая музейная газета Карелии

Господи, ну что я могу написать такого особенного, что было бы достойно этого дивного острова? Ну не сны же мои на чужбине... А может и сны. Один из них: «Я прибегаю на экскурсию к 8 утра, а группа уже ушла на маршрут, и Надежда Александровна говорит, приходить надо не менее чем за 20 минут до расписания». Другой сон: «Я прихожу на экскурсию, а Надежда Александровна говорит: знаешь, тут у тебя вместо итальянцев — испанцы, ты уж возьми, языки-то родственные, сможешь как-нибудь рассказать».

Я так часто вижу во сне остров Кижи, и просыпаюсь счастливая, хоть и далеко-далеко от острова. Разобраться, шажок за шажком, то, может быть, понятно станет, что страна, в культуру и искусство которой был влюблен со школьной юности, стала второй Родиной для моих детей (да простят меня не квасные патриоты, ведь Родина бывает только одна, а все остальное лишь удобство) тоже благодаря во многом острову. Со школьной юности потянуло к прекрасному, а значит, поступив на исторический и увидев объявление о наборе на курсы экскурсоводов, сразу захотелось в Кижи. И ведь не была ни разу до этого, поэтому первый приезд на остров был на практические занятия зимой: самолетик на лыжах приземлился на лед, нам выдали валенки, и мы на целую неделю при 30-градусном морозе под чутким руководством Бориса Александровича Гущина прикасались к древней, и в то же время живой русской истории. Живой, потому что поздно вечером, всем гуртом живя в доме Мошниковых (10 человек в одной нижней избе), мы гадали; а то в старом, ныне исчезнувшем с пригорка русского сектора, административном здании, отогревались и ели новгородские пироги с горохом, испеченные коренными заонежанками-бабушками, ну прямо как в Новгороде XIV века. Из той нашей группы практикантов, уж не знаю почему, я только одна и приехала летом работать на остров. И добираясь на «Комете», я даже не знала, что первая остановка будет в Сенной Губе, вышла с сумкой, а церквей-то и нет. «А где же Кижи-то», — спрашиваю. «Так это дальше ехать надо». А «Комета» уже отошла на метр или полтора, со страху так и прыгнула с сумкой на уходящее крыло, поругался тогда матрос на меня. А потом первые экскурсии, жизнь в Жарникове, и любимый преподаватель Татьяна Никулина тоже здесь, и мы с ней хоть на минуточку, но коллеги, а ведь в нее влюблен весь курс... В тот первый островной сезон еще вспоминаю веселые разговоры молодых девушек, обсуждавших романтичное фото Регины Калашниковой во всесоюзной газете. Еще помню лекции А. Невского, сотрудника Музея истории религии и ровесника века. Долгий и жаркий август, редкий в те годы; а потом и сентябрь, потому что университет разрешил заменить колхоз на экскурсионную работу. Наш «Заонежец», плывущий сквозь косые дожди, а однажды мы видели вдалеке прекрасное зрелище: лось переплывал с острова на остров. Столько светлых воспоминаний: ведь все студенческие каникулы, от самых первых — только на остров. Веселые фотографы представляли нашего Бориса Гущина туристам, которые хотели «сразу на насамбель», просто как известного архитектора Ополовникова. Что удивило бы сегодня некоторых гидов из той нашей кижской жизни, так это, пожалуй, только два факта: первый, что в течение первых трех лет никак не удавалось увидеть змею живую, туристов каждый день просила быть осторожнее, а сама, даже скача по камням гряды в поисках земляники, ни разу с ними не встречалась, стало быть меньше их было; а второй, не было практически такого явления, как чаевые. Однажды предложили, так чуть не заплакала от обиды, мы были другими, отношения к деньгам тогда было иным, может и снобизм, ведь гостинцы и сувениры нас не смущали. В общем, не помню ни одного отрицательного штриха, может быть потому, что юность, а может быть — такой уж это остров, щедро дарящий светлые воспоминания тем, кто этого хочет. Скажете — экзальтация?! Но почему тогда так упорно возвращаются на этот остров очень многие, кто по жизненным причинам уезжает от него?

А в какой-то свой студенческий еще сезон, теплым летним вечером, под плеск весел, я услышала счастливый смех и радостные восклицания Веры Мартыновой и Марины Шубской — они поступили в Академию. Это стало зернышком, проросшим в желание попасть когда-нибудь в эту самую Академию. А потом в ней самой уже на собеседовании знаменитого Пунина, от которого зависело, допустят ли тебя к вступительным экзаменам, остров Кижи стал как пропуск-пароль к допуску, а уж там оставалось только постараться... Хотя работала я в то время совсем в другом музее, но в отпуск летом возвращалась на остров.

Я любила итальянское искусство, а потому мои неспешные и спокойные в силу северного нрава коллеги предпочитали отправить с итальянскими, шумными и галдящими группами именно меня. И кто бы мог подумать, что экскурсия может иметь такие далекие продолжения. Была она, правда, не на острове, а в церкви Александра Невского, который в те поры был Краеведческим музеем. Но судьба моя пришла на экскурсию в музей только потому, что опоздала на экскурсию на остров Кижи, а если бы поехала с группой, то не пришла бы в музей, так как полгруппы лежало в гостинице и отходило от сильной августовской качки. И в этой же церкви с одним из тех туристов мы крестили потом сына Александра. Да, явно это все не случайно, остров Кижи, Александр Невский, и старичок, и Святой, и любовь к искусству. Правильно говорят, наверное, что судьба и на печке отыщет.

И наконец свершилось, в 2003 году я пришла работать в музей уже штатным сотрудником. И это тоже стало счастливым подарком судьбы. Музей помог мне тогда просто морально и физически выжить. Может быть, не всегда получалось все сделать именно так, как хотелось, но все равно, столько нового, столько опыта. Да если бы я не работала сначала экскурсоводом на острове Кижи, а потом сотрудником в городском подразделении музея, разве смогла бы я когда-нибудь так осмелеть, чтобы вызваться провести экскурсию по Венеции, пусть и нелегально, по-партизански, так как нет еще удостоверения, но мечта-то есть! А раз есть мечта, то она уже греет. И корни этой мечты, если размотать клубок, в тех далеких первых кижских сезонах, в конце 70-х- начале 80-х годов. Судьба сложилась, как сложилась, я не проработала в Кижах всю свою жизнь, но все-таки остров вплелся яркой нитью, определившей весь узор на ее ткани. Жаль, конечно, что дети бывали много, но не выросли на острове, зато мы рассказали о нем здесь, в нашем поселке, где мы живем, пришли в школу и устроили рассказ, откуда мы есть. Мы показали чудесные виды острова, образы девушек в фольклорных костюмах, а там, где речь шла об исторической регате, кто-то сказал, что у них в семье есть лодка, и они тоже хотят... (а почему бы и нет?).

В общем, сегодня мне хорошо уже от того, что дети помнят остров, и часто говорят «Смотри, мама, это похоже на Кижи». Спасибо тебе, любимый остров и музей, за то, что вы есть в моей судьбе!