Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Данная статья является непосредственным продолжением статей автора: [Довоенные Кижи (1917–1941 гг.)] // Кижский вестник №7, Петрозаводск 2002 и [Кижи во время оккупации (1941–1944 гг.)] // Кижский вестник №8, Петрозаводск 2003.

В 20-х числах июня 1944 г. части 32 армии под командованием генерал–лейтенанта Ф.Д.Гореленко освободили Медвежьегорск и повели наступление на запад и юго–запад. Финские части заблаговременно без боев эвакуировались из Заонежья.

Во время оккупации (с ноября 1941 по июнь 1944) в районе кижских шхер не было значительных боев, которые могли бы причинить большой материальный ущерб, но тем не менее военная обстановка и оккупационный режим естественно никак не могли способствовать процветанию края. Война нанесла Заонежью невосполнимые утраты. Погибло огромное количество людей, причем не только на фронте, но и от голода и болезней в концлагерях и концентрационных зонах, где оказались почти все жители Заонежья, оказавшиеся в оккупации. [1]

К сентябрю 1944 г. в Медвежьегорском районе, включая Заонежье, было восстановлено 102 колхоза из 126, бывших в 1941 г. [2] Причем, интересно, что за годы оккупации колхозная жизнь многими начала позабываться, и у некоторых колхозников вновь появился интерес к личному крестьянскому труду. На первом районном партийном собрании Заонежской парторганизации участники собрания говорили о том, что «при финнах население работало (якобы! – Б.Г.) только на себя, а с приходом Советской власти отдельные граждане под видом своих личных дел плохо участвуют в производстве…, а некоторые люди шепчут о том, что было бы хорошо, если Красная Армия пришла бы позднее в сентябре–октябре, и мы бы собрали урожай, а теперь его обобществили». [3]

В постановлении собрания сквозила явная и несправедливая жестокость по отношению к людям, которые были в оккупации. Отмечалось, что «финские оккупанты за последнее время заигрывали с населением…, это заигрывание выражалось в подачках снабжения населению: частнособственнические тенденции, выдача земли, скота… Явно, что население, возвращающееся в район в порядке реэвакуации бесспорно жило в более тяжелых условиях, и уже сейчас можно слышать разговоры, что, дескать, здесь, кто оставался, жилось легче, чем нам в эвакуации“. [4] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Колхозник Ф.А.Терентьев из д.Крохино Великонивского сельсовета говорил с сожалением:”Вот опять землю и лошадь взяли в колхоз, а ведь начинали жить хорошо. У меня было бы хлеба много». [5] В постановлении собрания жестко констатировалось:”Обязать первичные парторганизации и коммунистов–одиночек разъяснять населению, оставшемуся на оккупированной территории: а) Что они не участвовали в борьбе Красной Армии против ненавистного врага и поэтому должны теперь вдвойне, втройне работать, помогая Красной Армии в окончательном разгроме врага…». [6] Таким образом, население, которое находилось в оккупации объявлялось людьми второго сорта.

Следует отметить, что в отличие от других местностей Заонежья на сентябрь 1944 г. в деревнях Кижского сельсовета и колхозы, и сам сельсовет еще не были восстановлены. Население ещё только начало возвращаться из эвакуации. [7]

В 1944 г. в Заонежский район из других областей вернулось 365 семей. Решением исполкома райсовета трудодни 1944 г. были перенесены на 1945 г. с тем, чтобы из урожая 1945 г. по этим трудодням выдать колхозникам хлеб. Исполком издевательски мотивировал это тем, что колхозники возвратились в разное время, и на восстановлении колхозов одни выработали до 200 трудодней, другие же всего по 20. В 24-х колхозах района с населением 1282 человека колхозники получили по 1 кг хлеба на трудодень, в 42-х колхозах от 1 до 4-х кг хлеба, население в них составляло 3606 человек. Денег на трудодень не причиталось нигде. [8]

В начале 1945 г. в Заонежском районе было 43 колхоза с количеством населения 3276 человек, в которых посевы в 1944 г. не производились и в связи с эвакуацией большинство колхозников не имело приусадебных участков. Этому населению в начале 1945 г. утверждены нормы по 200 и 300 грамм хлеба в день на человека. [9] Ни в списках колхозов, обеспечивающих себя хлебом, ни в списке принятых на гособеспечение Кижских колхозов нет. [10]

На 15 февраля 1945 г. в Кижском сельсовете были восстановлены 5 колхозов, в которых было следующее количество людей: «Имени 1-го мая«(Кургеницы) – 56 человек, «Волкостровский» (Волкостров) – 51 человек, «Красные Кузнецы» (Кузнецы, Корба) – 45 человек, «Красная Заря»(Телятниково, Сычи и др.) – 30 человек, им. Куйбышева (Ямка и др.) – 131 человек. Всего 313 человек по сельсовету. [11] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Перед весенним севом 1945 г. на все кижские колхозы было 4 лошади. Положение заонежан, в том числе кижан, было не лучше чем во время оккупации. В июне 1945 г. на пленуме ЦК КП(б) К-ФССР в докладе «О выполнении решения Оргбюро ЦК ВКП(б) от 31.08.44 г. „О недостатках массово–политической работы среди населения в районах, освобожденных от оккупации“» говорилось, что с мая в Заонежском районе хлеба больше чем на 3–7 дней не бывает. Докладчик вспоминает, что «если раньше у нас были недостатки со всевобучем, то лишь потому, что дети не могли посещать школу из‑за отсутствия обуви, а как можно сейчас обуть детей, когда за 1945 г. промсовет отпустил всего 5 кг низов к сапогам. А возьмите колхозников, ведь народ буквально ходит босиком». [12]

В августе 1945 г. положение заонежан становится трагическим, а меры, предлагаемые партией, исключительно жестокими. 10 августа 1945 г. секретарь Заонежского райкома Кузьмин докладывает в ЦК КП(б) К–ФССР: «…Снабжение Заонежского района хлебом во второй половине августа поставлено под угрозу срыва. Мы со своей стороны вынуждены будем принимать следующие меры: 1) Снимаем, несмотря на трудное положение, со снабжения, где были посевы в 1944 г., колхозного населения порядка 2 тысяч человек. Это мероприятие сократит нам расход муки на 6700 кг, но и в этом случае не будет хватать 12 тонн. Если этих 12 тонн не будет, то мы вынуждены будем снимать со снабжения ещё порядка 4 тысяч населения или уменьшить нормы до 250–150 гр. в день… (вспомним, что эта норма была самой минимальной во время оккупации – Б.Г. [13] ), … что повлечет за собой безусловно частые смертные случаи, на что мы пойти ни в коем случае не можем, так как имеем среди колхозного населения не только случаи дистрофии, но и случаи смерти на почве истощения (д.Шлямино – Семенов и др.)». [14]

Острейшей по всей Карелии была кадровая проблема. В 1945 г., по сравнению с 1940 г., численность трудоспособного населения в колхозах К–ФССР сократилась с 60 до 28,4 тысяч человек. При этом численность женщин на селе превышала численность мужчин в 5 раз. [15]

Кижские колхозы 1945 г. также были малолюдны. Большинство из них восстанавливались при наличии 5–7 хозяйств в расчете на дальнейший приезд населения из эвакуации, чего в действительности не произошло. К тому же за восстанавливаемыми колхозами закрепили все числившиеся за ними земли и установили соответствующие планы с этих земель, с которыми же колхозы не могли справиться. [16] Не было опытных руководителей. Бывшие председатели довоенных колхозов, которые оставались на своих местах во время оккупации работали на рядовых должностях (бывший председатель колхоза «Красная Заря» Д.Ф.Романов и бывший председатель колхоза им. 1 мая И.Д.Хайдин), и никто их на прежние посты ставить не собирался, несмотря на просьбы большинства колхозников. [17] С весны 1945 г. начинаются повторяющиеся из года в год мытарства колхозников, связанные с подготовкой к посевной, работами на лесозаготовках и т.д., которые были вызваны как объективными, так и субъективными причинами.

Уже 16 апреля 1945 г. в решении Кижского сельсовета отмечалось, что работа по подготовке к весеннему севу ведется крайне неудовлетворительно: нет семян, недостаточно тягловой силы. [18] На заседаниях сельсовета отмечалось, что колхозники занимаются своими огородами и на работу не выходят. [19] Колхозники, конечно же, были вынуждены выйти на работу, хотя для этого не было ни малейших стимулов: сдельщиной и не пахло, несколько присланных лошадей (упитанности ниже средней) не могли выполнять дневную норму, трактор вспахал землю только в двух колхозах из четырех и чаще простаивал из‑за поломок, чем работал. [20] В июне начинается подготовка к сенокосу. Казалось бы, предусмотрено, если не всё, то многое: и строгий контроль, и выдача косарям 1/10 заготовленного сена, и прогрессивно–сдельная оплата труда и многое другое. [21] Но 30 июля в решении исполкома сельсовета отмечается, что сенокос идет неудовлетворительно. К примеру, в колхозе им 1 мая из плана 25 га было скошено лишь 8.8 га. [22] Да и как сенокос мог идти удовлетворительно, если накануне отмечалось, что ни в одном колхозе нет новых кос. [23] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Так же и с хлебоуборкой. Накануне колхозы не были обеспечены хлебоуборочным инвентарем. И хотя в связи с уборкой были приняты достаточно жесткие решения исполкома (привлечение на уборку всех жителей от 14 лет, рабочий день с 7 утра до 19 вечера, ежедневное выполнение графика и т. д.), [24] в 20-х числах сентября 1945 г. в колхозах им. Куйбышева и 1 мая ещё не была закончена уборка яровых и не начиналась сдача хлеба государству. [25] В середине ноября отмечалось, что в колхозах «Памяти Куйбышева» и промколхоза «Волкостровский» произведена молотьба и засыпка хлеба всего лишь на 30%, а остальные колхозы к молотьбе еще не приступили. [26] И тем не менее уже наступила самая страшная для северных колхозов повинность – лесозаготовительная. Уже с 30 ноября 1945 г. в Заонежском леспромхозе должно было работать следующее количество людей с лошадьми.

При этом у колхозов полностью отсутствовал фураж и овес для лошадей. Не было простых веревок и упряжи. Все это колхозы должны были сами предоставлять своим возчикам. [27]

Кижские колхозы в первую послевоенную пятилетку (1946–1950 гг.)

Законом о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства К–ФССР на 1946–1950 гг. были поставлены напряженные задачи: восстановить довоенные размеры посевных площадей и поголовья скота, повысить урожайность сельскохозяйственных культур и продуктивность скота и превысить довоенный объем сельскохозяйственной продукции на 70%. Причем, объем централизованных капитальных работ в сельском хозяйстве был определен на сумму 17 млн. рублей, тогда как в промышленности 242 млн. рублей. То есть государственная политика в отношении крестьянства не претерпела никаких изменений. [28] Для того, чтобы лучше понять могли ли кижские колхозники выполнить эти гигантские планы, посмотрим, кто же должен был их выполнить. Трудовые ресурсы (то есть мужчины от 16 до 60 лет и женщины от 16 до 55 лет) Кижского сельсовета составляли: [29] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Как видно, основную рабочую силу составляли женщины, а количество нетрудоспособных значительно превышает число работающих.

1946 год начался с претензий леспромхоза к колхозникам, так как план лесозаготовок находился под угрозой срыва. График кижских колхозов выглядел следующим образом: [30]

На лесозаготовках у колхозников за редким исключением был полный прорыв. Исполком сельсовета принимает решение полностью вывезти в лес всех людей и всех лошадей. Председателей колхозов им. 1 мая Филина Н.М. и им. Куйбышева Юхова И.П. сельсовет обязал выехать на 10 дней на лесозаготовки. [31] (При этом Заонежский ЛПХ на 1.02.46 не выплатил кижским колхозам за лошадей, работавших в леспромхозе, 57 тысяч рублей. Рабочие так же ещё не получили ни копейки денег). [32] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Причем на этой же сессии сельсовета отмечалось, что слабо ведется подготовка к весеннему севу: из 1230 тонн навоза вывезено на поле всего 194 тонны. [33] В решении сельсовета отмечается, что за неимением тягловой силы вывозка навоза вручную не производится, инвентарь не ремонтируется, лошади в состоянии ниже средней упитанности и т.д. [34] Но, тем не менее, колхозников продолжали отвлекать на лесозаготовки.

Через месяц на исполкоме сельсовета повторится та же картина. Данные о посевной без изменений. Клеймятся позором председатели колхозов, и принимается решение, чтобы к 15 апреля 1946 г. было все сделано. [35]

3 мая 1946 г. в Кижах была восстановлена партийная организация. Секретарем стал И.О.Бланкин. Партсобрание в этот день принимает решение, из которого следует, что дела с посевной в кижских колхозах обстоят хорошо, хотя и недостаёт семян зерновых и яровых. [36] А через две недели 16 мая 1946 г. исполком сельсовета отмечает, что подготовка к посеву яровых культур идет крайне неудовлетворительно, а председатель колхоза «Северная Искра» В.Ф.Мухин (якобы) разбазарил 180 кг семенной пшеницы и материалы о нем предлагается передать в следственные органы. [37] Сейчас трудно судить о том, был ли виноват председатель, но следует отметить, что в 1946–1947 гг. по Карелии было осуждено 56 председателей колхозов. Дело в том, что колхозам, колхозникам и единоличникам запрещалась продажа и обмен зерна, муки, крупы, печеного хлеба до выполнения плана сдачи продукции государству. [38] (В.Ф.Мухин получил 4 года лишения свободы).

В результате весеннего сева из плана в 100 га под яровые было вспахано 48 га. Трактором (который больше простаивал, чем работал) вместо 40 га было вспахано 18 га. Со стороны МТС не выполнялись условия договора с колхозами. [39] Только колхоз «Северная Искра» (председатель В.И.Ржанский), несмотря ни на что, план выполнил. [40]

Наступила сенокосная пора. Колхозам требовалось 150 кос и 180 грабель. Все три сенокосилки были сломаны. [41] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

На 8 августа 1946 г. план сенокоса выполнялся плохо. Из 465 га было скошено 278 га. [42] И это, несмотря на то, что партсобрание в июле приняло решение использовать всю рабочую силу, в том числе и подростков, установив рабочий день с 6 утра до 8 вечера. [43] Со скрипом идет сенокос, впереди уборка зерновых, а в колхозах еще не приступили к ремонту риг, зерносушилок, зерноскладов. [44]

Уже в сентябре 1946 г. стало ясно, что планы по сдаче зерна колхозы не выполнят. На 6 сентября колхоз «Красная Заря» сдал из 2186 кг зерна – 430 кг, «Северная Искра» из 2637 кг. – 1300 кг, [45] промколхоз из 4330 кг зерна сдал только 380 кг. [46] Лучше всех, пожалуй, было у колхоза «Памяти Куйбышева», но и он выполнил план всего на 73%. [47] На Волкострове должны были сдать по госпоставкам 1511 кг ржи. Не сдали ни одного. Ввиду плохой обработки почвы рожь не выросла. [48] Показатели по другим культурам также не радовали. Было посажено 475 кг гороха, а выросло 239 (!).

Мяса не было сдано ни одного килограмма, и сдавать их было не с чего. Например, в 1946 г. в промколхозе «Волкостров» было 4 коровы, 3 нетели, 1 бык–производитель, 4 рабочих лошади и один жеребенок. В 26 хозяйствах колхозников было 5 коров и 1 теленок. [49] Лучше всех жил бывший председатель колхоза, бывший староста у финнов Июдин Михаил Иванович с женой Феклой Григорьевной. У М.И.Июдина было 2 коровы, телка, коза; а у Феклы Григорьевны 1 корова, 1 телка, 2 козы, 2 козленка. Для своего хозяйства они накосили 5 тонн сена самовольно. Это сено у них обобществили и забрали в колхоз. [50]

Волкостровский промколхоз также шил лодки–кижанки. В 1946 г. из плановых 10 было изготовлено 7. Судно водоизмещением 60 тонн, стоявшее на стапелях, так и не было готово к спуску. [51] Вместе с тем многие колхозники – волкостровы работали отлично. Ф.М.Судьин выполнял план на 200%, Н.И.Воронин на 150%, А. Г. Воронина и ее бригада на 159%. Особо были отмечены пожилые колхозницы Е.Т.Семенова, Н.К.Семенова, С.Ф.Зайцева, отличившиеся на сенокосе. [52]

После окончания сельскохозяйственного года, при невозможности обеспечения колхозников хлебом, кижский сельсовет вынужден был уже 20 сентября 1946 года просить Заонежский райсовет принять на гособеспечение хлебом всех колхозников Кижского сельсовета. [53] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Еще не окончена уборка урожая, а уже с 1 октября 1946 г. в лес должны быть отправлены 8 человек и 3 лошади. [54]

В 1947 г. были восстановлены Политотделы при МТС, одной из функций которых был контроль за сдачей колхозниками продукции государству.

Сами же МТС были по сути бесконтрольны и не особо отвечали за свою деятельность. Так в одной из докладных на имя заместителя заведующего отделом ЦК КП(б) К–ФССР Дильдёнкина говорилось: «На собраниях колхозники прямо ставили вопрос о том, что работники МТС, в своем большинстве, жизнью колхозов не интересовались, с колхозами не советовались, как лучше провести свои работы в поле, не выполняли указаний и просьб правлений колхозов. Об агрономах говорили, что их в колхозах на колхозных полях в разгар работы не видят и не знают, чем они занимаются». Дальше отмечалось, что положение со снабжением настолько острое, что без соответствующей поддержки известная часть колхозников не будет участвовать в тяжелых полевых работах. [55]

Летом 1947 г. Великогубская МТС работала ничуть ни лучше чем раньше. Трактористы регулярно пьянствовали и прогуливали, горючее не было завезено, не было ни одной запчасти, даже элементарных болтов и гаек. [56]

Зима 1947 г. началась как всегда с заявлений о том, что план лесозаготовок находится под угрозой срыва. Колхоз «Красные Кузнецы» должен был заготовить 215 ф/м леса, а заготовил всего 8,5 ф./м. Из колхоза «Красная Заря» на Липовецком лесопункте должно было быть 5 человек и 2 лошади, находится 2 человека и 1 лошадь. Зато из колхоза им 1 мая вместо 5 человек работают 6, а лошадей точно по плану – 2 [57] (отметим этот факт – Б.Г.). Разумеется, леспромхозы при любых ситуациях недовольны трудом колхозников. Поэтому не случайно летом 1947 г. директор Заонежского леспромхоза Стрелков пишет прокурору Оглоблину следующее: «Колхозами направляются на сплавные работы люди сроком на 1–2 месяца, когда постановлением Совета министерств К–ФССР от 28.03.47 г. №220 подтверждено, что людей надо направлять на 6 месяцев с 1 мая по 31 октября, что привело к тому, что по состоянию на 14 июня из 243 человек 31 снова ушли в колхозы. Колхозники, присланные на работу на 1–2 месяца сезонных работ, договоров не заключают, и привлечь их к ответственности нельзя». [58] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Обратим внимание, что леспромхоз требовал колхозников в самый разгар страды, делая положение колхозов трагически безнадежным. Именно поэтому 12 июня 1946 г. председатель упомянутого нами выше колхоза им. 1 мая Н.А.Филин и всё собрание колхозников совершили воистину героический поступок. Они, обсудив письмо алтайских колхозников И.В.Сталину, отказались взять на себя повышенные обязательства по подъему сельского хозяйства в своем колхозе. [59] А ведь колхоз им. 1 мая был далеко не худшим в районе и 1947 год, казалось бы, начался для него удачно. На сессии сельсовета 25 февраля 1947 г. Н.А.Филин чётко и аргументировано доложил, что осенний сев выполнен на 75% по причине плохой работы трактора. По молоку и мясу колхоз выполнил план на 100%. С государством колхоз рассчитался полностью, но подготовка к весеннему севу идет неудовлетворительно, потому что с октября 1946 г. председатель и еще несколько колхозников находятся на лесозаготовках. [60] На мой взгляд, Н.А.Филин был наиболее совестливым из председателей колхозов, и летом 1946 г. не захотел взять на себя дутых обязательств.

Перечислим председателей послевоенных кижских колхозов и обратим внимание на их партийность и образование.

1. Голованов Георгий Павлович, промколхоз «Волкостровский», 1920 года рождения, кандидат ВКП(б), 6 классов, курсы счетоводов.
2. Филин Николай Александрович, колхоз им. 1 мая, 1901 года рождения, член ВКП(б), образование низшее, курсы счетоводов.
3. Июдин Михаил Иванович, «Красные Кузнецы», 1908 года рождения, беспартийный, образование низшее, курсы счетоводов.
4. Абрамов Филипп Дмитриевич, «Красная Заря», 1907 года рождения, беспартийный, образование низшее, курсы счетоводов.
5. Юхов Иван Петрович, колхоз им. Куйбышева, 1893 года рождения, образование низшее, курсы счетоводов.
6. Ермолин Григорий Иванович, колхоз «Северная Искра», 1908 года рождения, беспартийный, начальное образование, курсы счетоводов. [61]

Кроме Г.П.Голованова и Г.И.Ермолина ни один председатель не имел не то что семилетки, а даже начального образования. Таким же был и председатель сельсовета Н.Ф.Максимов. И поэтому не случайно 20 мая 1947 г. он получает письмо от председателя Заонежского райисполкома Рыбакова, в котором отмечается, что «несмотря на неоднократные указания и разъяснения райсовета, решения вами оформляются неграмотные, короткие, не дающие конкретных выводов, направленных на дальнейшее улучшение работы». [62]

Подготовка к севу 1947 г. велась как всегда неудовлетворительно (особенно в колхозе «Памяти Куйбышева»). Причем свои же участки колхозники вспахали своевременно, никак не надеясь на колхоз. [63] Партсобрание 14 мая постановило: не допускать посадку личного картофеля раньше колхозного, рабочий день установить с 6 утра до 8 вечера, председатели обязаны находиться на полях. [64] Примерно также проходил и сенокос. Колхозники выходили на работу к 10 утра, а уходили к 5 вечера, что расценивалось партсобранием, как явный саботаж. [65] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Если в колхозе «Памяти Куйбышева» многое зависело от дисциплины самих колхозников, то в колхозе им. 1 мая план подъема паров был явно не подъемным. На 10 июля 1947 г. было вспахано всего 2 сотки из 15 га. Партсобранием отмечалось, что председатель Н.А.Филин не пашет, а часто уезжает ловить рыбу удочкой. Филина обязали окончить подъем паров к 20 июля (!). [66]

На таком же уровне в 1947 г. проходила и сдача хлеба государству. На 18 сентября было сдано 53% хлеба, а колхозы «Красные Кузнецы», им. 1 мая и промколхоз не сдали ни одного килограмма. [67]

23 октября 1947 г. исполком сельсовета принимает решение «О подготовке 30 годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции». Первые слова для решения подобного типа более чем любопытны: «Исполком отмечает, что в колхозах сельсовета не развернуто предпраздничное социалистическое соревнование за успешное выполнение плана сдачи картофеля, а также не развернут обмолот хлебов, вследствие чего плохо обстоит дело с засыпкой семенных фондов в разрезе культур. Еще хуже обстоит дело с подъемом зяби и вывозом рабочей силы на лесозаготовки и подготовки скотных дворов к зимне–стойловому содержанию скота…» Решили выполнить всё к 1 ноября 1947 г. (!) [68] Естественно, что ничего выполнено не было. И уже 3 ноября сельсовет предлагает круглосуточную молотьбу, чтобы закончить ее к 15 ноября. [69] Удивительно, но по итогам года сдача хлеба была выполнена на 100%. [70]

1948 год начался жестоким «Обращением ЦК КП(б) К–ФССР ко всем рабочим, работницам, инженерно–техническим работникам лесной промышленности, колхозникам и колхозницам К–ФССР». «Проникнутые высоким патриотическим чувством, заботой о дальнейшем процветании нашей родины в своем письме к великому вождю и учителю товарищу Сталину, вы дали слово заготовить и вывезти в текущем сезоне в два раза больше леса, чем в прошлом году. Лес нужен нашей стране, как хлеб, как уголь, как металл…

Добьемся, чтобы март был месяцем завершения сезонных заданий всеми колхозами». [71] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В Кижах к февралю 1948 г. план по лесозаготовке был выполнен на 17%, а по вывозке на 32%. [72] В феврале 1948 г. от Кижского сельсовета в лес вышло 27 человек (вместо 17) с 10 лошадьми. [73] И всё равно – план был явно неподъемным. На 25 февраля 1948 г. заготовка по Кижскому сельсовету составляла 27%, вывозка – 35% от плана. В лесу в основном работали женщины–колхозницы. Причем, некоторые из них вынуждены были делать это через силу. Так что труд колхозников на лесозаготовках чаще всего был малопроизводительным. Парторг Пахомов предложил отправить в лес всех лошадей и дополнительно людей. А ведь в это время начинается подготовка к весеннему севу. На этом же собрании П.Д.Хайдин из колхоза им. 1 мая сказал, что у них в колхозе работает всего один человек. [74] (!)

Одновременно с председателей требовали отчетов о подготовке к весеннему севу. Только с отчаяния могли появиться такие решения сельсовета: «Одновременно приучить к работе быков–производителей и яловых коров, которых использовать на вывозке нельзя». [75]

План подготовки к севу катастрофически не выполнялся. На 14 января 1948 г. по колхозу «Памяти Куйбышева»: вместо 800 т навоза вывезено 50 т, вместо 170 ц картофеля засыпано 75. Семена на анализ не отправлены. Техника не ремонтируется.

Также обстоят дела и в «Северной Искре». Из 400 т. навоза вывезено 1.5 т, из 36 ц озимой ржи засыпано 9 ц. Лучше обстояло с яровыми – из 60ц засыпано 58ц. Не обмолочено ржи 2.5 ц, овса-5.5 ц. Семена на анализ не отправлены. Инвентарь не ремонтируется. [76]

Кижские колхозы в начале 1948 г. с большим трудом выполнили план по отдельным показателям госпоставок по мясу и молоку. По картофелю и овощам ни один колхоз план не выполнил. Зато сена сдали на 600%. [77] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В эти годы, несмотря на отчаянные призывы партии, люди никак не были заинтересованы работой в колхозах. Колхозники промколхоза «Волкостровский» за 1947 г. не получили ни грамма хлеба на трудодень. В колхозе «Памяти Куйбышева» вышло по 300 грамм на трудодень, меньше чем в 1946 г. [78]

Трудовая дисциплина в колхозах была на исключительно низком уровне. Это видно на примере колхоза «Памяти Куйбышева». Из всего состава колхоза (28 человек) на работу в марте 1948 года выходило 8–10 человек. Колхозники за 1947 г. не выработали даже необходимого минимума трудодней. Наряды бригадиров систематически не выполнялись, план подготовки к севу провален. Урожайность в колхозе с 1945 г. не повышалась. Любопытно, что сельсоветом обычно рекомендуются постоянные для таких случаев меры: 1. Принятие решительных мер к укреплению дисциплины 2. Разъяснение устава сельхозартели. Обсуждение нерадивых. 3. Требование к председателю улучшить работу колхоза. 4. Закрепление в помощь колхозу депутата сельсовета и т.д. (В данной ситуации в помощь колхозу прикрепили ветфельдшера В.Г.Давыдова [79] (горького пьяницу! – Б. Г.)).

При Кижском сельсовете были созданы постоянно действующие комиссии, главной из которых была сельскохозяйственная. Польза от этих комиссии была нулевой. Об этом говорит выступление на сессии 24 марта 1948 г. председателя сельхозкомиссии И.О.Бланкина, которого В.Г.Давыдов упрекнул в том, что он (И.О.Бланкин) не знает работы своей комиссии.

Вот этот демагогический шедевр: «Говорят, будто бы я должен знать свою работу, но это не верно. Работу-то я и знаю, но мы её проводим не в таком смысле, в каком нужно проводить. Ведь я не раз проводил собрания в колхозах, и члены моей комиссии тоже работали. Не раз мною было дано задание членам комиссии и агитаторам тех колхозов, в которых они проводят работу или собрания… Надо больше обращать внимание на это дело». [80] Казалось бы, сельсоветом принимаются правильные решения, направленные на организацию посевной: составить рабочие планы председателей, рабочий день установить с 6 утра до 8 вечера, закрепить конкретные участки за бригадами, вести строгий учет работы и контроль качества обработки земли, выпускать «Боевые листки». [81] Однако, почти всё это оставалось лишь на бумаге.

Сев в разгаре. Именно в этот момент Заонежский леспромхоз требует людей на сплав. Председатель колхоза им. 1 мая Н.А.Филин категорически отказался направить людей, заявив, что в таком случае в колхозе останутся одни домохозяйки. И, тем не менее, сельсовет обязал Н.А.Филина направить на сплав не позднее 8 мая 2 человек. [82] Колхоз им. 1 мая одним из первых в сельсовете кончил сев яровых «благодаря сознательному отношению к труду колхозников, правильной организации труда, созданию условий для выполнения обязательств». [83] Н.А.Филин отдал 2 человек на сплав после посевной. [84] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Сенокос 1948 г. оказался под угрозой срыва. На 24 июня на сенокосе должны были работать 121 человек, а работали всего 52 человека. [85] В результате к началу августа, например, в колхозе «Памяти Куйбышева» план сенокоса был выполнен на 82%, а к силосованию ещё и не приступали. [86]

Хлебоуборочную кампанию колхозы встретили столь же не подготовлено. В колхозе «Северная Искра» на 21 июля в риге не была отремонтирована печь, не было зерносушилки, очень мало мешков для зерна, мало серпов и т.д. [87] И хотя сельхозкомиссия провела пару совещаний, сам руководитель И.О.Бланкин так и не побывал ни в одном колхозе. [88]

31 июля 1948 г. сельсовет принимает достаточно жёсткие меры на период уборки: рабочий день с 6 утра до 22 часов, все дети школьного возраста заняты на уборке колосьев. [89] Несмотря на это план по уборке урожая не был выполнен. На 13 сентября по колхозу «Северная Искра» вместо 8 га, убрали только с 3.5 га. [90] На 15 октября по колхозу «Памяти Куйбышева» нужно было убрать картофель с 6.9 га. Убрали же с 3.5 га. [91] К новому 1949 г. план засыпки семян по сельсовету был выполнен на 64%.

В начале 1949 г. председатель колхоза «Памяти Куйбышева» Ф.В.Евдокимов получил выговор за саботаж своевременной сдачи зерна государству (не использование возможности ежедневно сдавать по 800 кг зерна) и за авансирование колхозников зерном и горохом до полного расчета с государством. [92]

Рабочих рук не хватало во всех колхозах Карелии. Поэтому в 1948–1949 гг. для обеспечения работниками сельского хозяйства проводилась работа по переселению в республику жителей других областей страны, но она не дала ожидаемых результатов. Многие переселенцы быстро уезжали на прежнее место жительства или переходили на работу в леспромхозы. В 1949–1953 гг. в колхозах закрепилось только 3.5 тысячи переселенцев или 1/3 приехавших. [93] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

На территорию Кижского сельсовета в 1949 г. приехало 44 человека. Всех их распределили по колхозам. Большинство переселенцев было из Беднодемьяновского района Пензенской области. Также прибыли переселенцы из Мордовии (Красно–слободской р-н, Ромодановский с/с) и Воронежской области (Ольховатский р-н). [94] Многие из них сразу же перешли работать в леспромхоз, сообразив, что лучше работать в лесу и получать за это деньги, нежели делать то же самое в качестве колхозника. Переход на работу из колхоза в леспромхоз не запрещался, и колхозы стали, по сути, источником рабочей силы для лесной промышленности. Происходил постоянный отлив рабочей силы из колхозов в леспромхозы, несмотря на то, что расценки в Заонежском ЛПХ были исключительно низкими. В Кондопожском ЛПХ лесоруб за норму выработки получал 18 рублей, а в Заонежском – 13 рублей; мастер в Кондопожском ЛПХ получал оклад 800 рублей, а в Заонежском только 600 рублей. [95] В начале 1950–х годов в ряде карельских колхозов потери кадров составляли 50–60%. А в целом за 15 послевоенных лет численность сельского населения Карелии сократилась более чем на 60 тысяч человек или на 24%. [96]

В 1949 г. руководством страны была выдвинута программа, рассчитанная на 3 года (1949–1951 гг.), призванная резко поднять поголовье скота и увеличить производство мясомолочных продуктов. Программа была провалена, как и в целом по стране, [97] так и по Кижскому сельсовету.

Весна 1949 г. началась с коллективных обращений советских колхозников к товарищу Сталину. Не отстают и кижане. «Красные Кузнецы» взяли на себя дополнительные обязательства:

1. Досрочно выполнить взятые на себя обязательства по повышению урожайности зерновых и овощных культур.
2. Увеличить план развития животноводства на 25% по отношению к спущенному, для чего купить: 1. крупного рогатого скота – 6 голов, 2. овец – 6 голов, 3. свиней – 3 головы. Для обеспечения скота грубыми кормами скосить дополнительно к плану 13.5 га, заготовить сена дополнительно 15 т.
3. Собрать займовых средств не менее 60% к 1 июля.
4. Выполнить план сдачи мяса к 1 июля на 50%, молока на 60%.
5. Все весенне–полевые работы выполнить досрочно. [98]

Обратим внимание на то, что всё это 10 колхозников собираются выполнить сверх плана, который они и так‑то никогда не выполняли. Подобные письма были приняты и в других колхозах. [99] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Заметим, что письма к Сталину пишутся весной, когда только–только кончается лесозаготовительная повинность. На этот период в колхозе им. 1 мая работоспособным оказался один лишь председатель Н.А.Филин, который и провел всю зиму и часть весны на лесопункте. [100] План в лесу кижанами как всегда не выполнялся. Одной из причин было то, что фураж для лошадей продавался через магазин, а авансирование колхозников шло очень плохо, и люди не могли купить корм для лошадей. [101] Подготовка к севу шла как всегда с огромными трудностями. В апреле ряд колхозников вообще ушли работать на Липовицкий лесопункт. Кижское партсобрание просило руководство леспромхоза вернуть колхозников, но безрезультатно. [102]

В колхозах, несмотря на постоянную штурмовщину, трудно, а подчас и невозможно было выполнить спускаемые сверху планы. Вот данные, приведенные на заседании исполкома сельсовета 8 июля 1949 г. По сенокосу: по плану 670т, скошено 120т. По подъему паров: план 75 га, выполнено 33.5 га. По трехлетнему плану развития животноводства: план по сенокосу сорван, в колхозе «Северная Искра» пало 5 голов крупного рогатого скота, по сельсовету скот обеспечен кормами на 28%.

О состоянии дел красноречиво свидетельствуют следующие высказывания председателей колхозов:

М.И.Июдин «Красные Кузнецы»: «… Мне трудно выполнить план животноводства, потому что у меня совсем нет рабочей силы, и кормовой базой я обеспечить полностью не могу. Склады не подготовлены».

Ф.Д.Абрамов «Красная Заря»: «К хлебоуборочной кампании инвентарь не подготовлен».[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Н.А.Филин колхоз им. 1 мая: «Подготовка к хлебоуборочной кампании не проводится. Рабочей силы нет. Прошу выделить на уборку рабочую силу». [103]

Сессия сельсовета 22 июля 1949 г. была посвящена трехлетнему плану развития животноводства. Было отмечено, что «отстает свиноводство и птицеводство. Нет птицеферм. Колхозы «Северная Искра» и «Красные Кузнецы» не имеют постоянных пастухов. В колхозе «Памяти Куйбышева» свиней продают на сторону и деньги расходуют на хозяйственные нужды…». На сессии был принят план по развитию животноводства на 1949–1951 гг. Крупный рогатый скот должен увеличиться со 178 голов до 307. [104] При этом о новых скотных дворах ничего не говорится.

Лето 1949 г. показало, что колхозники, прежде всего, заботятся о своем личном хозяйстве, не надеясь на результаты своего труда в колхозе. Сельсовет отмечает, что колхозники косят сено на колхозных сенокосах только для себя, а колхозного сена скошено меньше половины (в частности в колхозе «Красные Кузнецы» [105] ). Примерно такая же история была и с уборкой картофеля. На 26 сентября 1949 г. из 25.9 га картофельных полей было убрано всего лишь 3 га (своя картошка у всех была уже выкопана). К уборке прочих овощей еще вообще не приступали. [106]

Подготовка к весеннему севу 1950г, несмотря на постоянное отвлечение людей и лошадей на лесозаготовки, шла, казалось бы, лучше, чем в прошлые годы. [107] Председателям маленьких колхозов (вроде «Красных Кузнецов») это стоила огромных физических и нервных затрат. М. И. Июдин говорил на сессии сельсовета 29 апреля 1950 г.: «Ежегодно один председатель сам вспахивает пашню, но с большим трудом выполняет все планы. В колхозе 7 человек. Из них только двое могут выполнять тяжелый физический труд [108] ”.

Несмотря на иллюзию относительно хорошей подготовки к севу, план по многим культурам не был выполнен. [109] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Столь же неуспешно шел сенокос и уборка зерновых. Председатель колхоза «Северная Искра» Андреев 28 июля 1950 г. отмечал, что нормы выработки на сенокосе у него выполняет только один колхозник. [110]

В послевоенные годы постоянно писалось о том, что коммунистическая партия является руководящей и направляющей силой советского общества. Но только не в Кижах. Ибо только здесь колхозники из «Памяти Куйбышева» могли прогнать сельсоветских агитаторов за их полной бесполезностью. [111] Это случилось словно в отместку за одно из решений сессии сельсовета 29 апреля 1950 г. «О весеннем севе»: «… для практической помощи закрепить депутатов и агитаторов». [112]

Идет последний год пятилетки, и многие колхозники начинают задумываться о том, что же происходит с сельским хозяйством, как в масштабах страны, так и в рамках родной деревни. На собраниях колхозники задают вопросы о том, как можно укреплять и развивать колхозы, когда население в них постоянно убывает: юноши живут только до окончания семилетки, а дальше в ФЗО и армию, продолжают иногда учиться дальше почти исключительно девушки. Почему Заонежский район ни разу не выполнил план подготовки механизаторов? В Сенногубской МТС должно быть 22 механизатора, а их только 5. Почему колхозы обязаны выделять на 6 месяцев в лес наиболее трудоспособных колхозников, хотя рабочих рук на селе не хватает? [113]

МТС помогали колхозам только при пахоте и молотьбе. Остальные работы выполняли в самом незначительном объеме (вывозка удобрений, очистка полей от камней и т.д.) Часто колхозы сами отказывались от услуг МТС, так как работы эти были некачественными и дорогими. [114]

Руководство колхозов было по-прежнему малограмотным. Курсы председателей колхозов не проводились. Председатели часто старались извлечь из своего начальственного положения личную выгоду. На IV партконференции Заонежского РК ВКП(б) 15–16 апреля 1950 г. кижский парторг, участковый милиционер Я.И.Пахомов отмечал, что председатель колхоза «Красные Кузнецы» М.И.Июдин пьянствует и разваливает колхоз, а председатель колхоза им. Куйбышева И.П.Юхов занимается исключительно устройством своего личного благополучия. [115] Правда, в данный момент, критика Пахомовым Юхова была критикой заинтересованного лица. Незадолго до этого Пахомов должен был получить по наряду овес для своей лошади. Юхов всячески оттягивал это. И только после того, как Пахомов избил Юхова, овес был получен.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Я.И.Пахомов сменил на посту парторга такого же драчуна И.И.Илькина, председателя Кижского сельпо, который за три месяца пьянства растратил 1743 рубля и во время ночной проверки зверски избил сторожа Амосова. [116]

Малограмотность коммунистов делала обязательные в то время занятия по истории ВКП(б) совершенно бесполезными. Вот некоторые высказывания:

Н.А.Филин: «Учеба по истории ВКП(б) у меня проходит плохо, потому что я очень плохо понимаю».

Н.Ф.Максимов: «Меня на каждом собрании ругают, что плохо учусь по истории партии, но я читаю и конспектирую, но толку от моих трудов нет. Я бы желал и горю желанием о повышении моего политического кругозора, но не могу осваивать материалы по истории партии [117] ”.

Только малограмотностью кижских коммунистов можно объяснить, что при исключении из партии горького пьяницы Н.В.Хайдина, его обвинили в троцкизме. [118] К счастью для пьяницы на дворе стоял 1950 г, а не 1937 г.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Кижская парторганизация не пользовалась у колхозников никаким авторитетом. Только с похмелья можно было написать такую объяснительную в райком, какую написал парторг Я.И.Пахомов 19 мая 1950 г.: «Я рад признать любое обвинение согласно советских законов и отбыть любое наказание, чем под силой угрозы выполнять возложенную работу на благо нашей Родины». [119] 1 июня 1950 г. Пахомов был переизбран и секретарем парторганизации стал Клопихин. Тот самый Клопихин, дело которого «о зверском отношении к своей жене» еще недавно разбиралось на партсобрании, на котором Клопихин заявил: «Проступок мой я пойму и впредь не буду допускать этих ошибок». [120] Протоколы заседаний кижской парторганизации, на которых рассматриваются персональные дела некоторых коммунистов, свидетельствуют о широком распространении пьянства. Вот характерная выдержка из протокола приема в партию 9 февраля 1951 г. председателя сельсовета Н.Ф.Максимова и ветфельдшера В.Г.Давыдова.

Бланкин: Употребляете ли водку?

Максимов: Употребляю, когда есть деньги.

Клопихин: Как насчет бытовых условий в семейной жизни?

Максимов: Есть неполадки в семейной жизни, но думаю изжить.

Бланкин: Как вы считаете, мы можем принять в партию Давыдова?[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Максимов: Есть у товарища Давыдова плохая сторона не вовремя употреблять водку, но я думаю, что в дальнейшем товарищ Давыдов исправит свой недостаток.

Клопихин: Я знаю товарища Давыдова как хорошего общественника. Товарищ Давыдов много помог колхозникам. Но есть у товарища Давыдова плохие стороны – это губит выпивка не в определенное время. Я думаю, что товарищ Давыдов оправдает доверие партии и предлагаю принять товарища Давыдова из кандидатов в члены ВКП (б). [121]

Сами коммунисты неудовлетворительно оценивали свою работу, что следует из отчета на партсобрании 10 октября 1950 г.

К концу четвертой пятилетки положение колхозников в Карелии не спасали ни общественный труд, ни личное приусадебное хозяйство. Товарообмен между городом и деревней был не эквивалентен. Доходы колхозников от общественного труда вплоть до середины 1950 г. были ниже прожиточного уровня. В конце 1940-х начале 1950-х гг. на трудодень выдавали от 35 до 85 копеек и от 0.5 до 1.2 кг зерна. Другие продукты, как правило, не выдавались. Налоги и поборы составляли 1/5 доходов крестьянского двора. Продукция сельского хозяйства сдавалась государству по чисто символической цене. В 1950 г. молоко сдавалось по цене 25 копеек за литр при государственной розничной цене – 2 рубля 70 копеек, мясо – 14 копеек за 1 кг при государственной цене 11 рублей 40 копеек за 1 кг. Материальную заинтересованность пытались подменить административным нажимом. Постановлением правительства от 31 мая 1947 г. был подтвержден принудительный труд в колхозах. Дискриминация проявлялась в существовании жесткого паспортного режима, в прикреплении крестьян к земле и лишении их права на пенсионное обеспечение, на оплату больничных и т.д. [122]

Укрупнение колхозных хозяйств в 1950-е гг. в масштабах всего государства оказалось достаточно противоречивым. По Карелии число колхозов в результате укрупнения к 1953 г. сократилось в 2.4 раза. [123] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В 1950 г. в Кижах были объединены колхозы «Памяти Куйбышева», «Северная Искра» и «Красная Заря». [124] Колхоз стал называться «Ленинская Искра». Председателем колхоза стал Василий Григорьевич Давыдов (г. р.1909) с образованием 5 классов, кончивший ветеринарную школу, член ВКП (б). [125]

Колхоз «Красные Кузнецы» объединился с колхозами «Заонежанин» и «Конданин» (Сенногубский с/с). [126] Колхозы им.1 мая и «Волкостровский» остались без изменений.

Кижские колхозы в период пятой пятилетки (1951–1955 гг.)

Укрупнение колхоза «Ленинская Искра» не принесло каких-либо изменений в колхозную жизнь. В апреле 1951 г. отмечалось, что подготовка к весеннему севу идет неудовлетворительно: семенной фонд засыпан не полностью, картофель – только на 50%, ячмень полностью не пригоден для сева, план вывозки удобрений выполнен на 25%, а по животноводству на 87%. [127] Весной 1951 г. в колхозе произошел большой падеж скота. Похищалось молоко. Контрольных надоев и сторожевой охраны на ферме не было. Скотных дворов не строилось. План развития животноводства оставался только на бумаге. [128] В колхозе им. 1 мая стадо вроде бы пополнялось, но скотного двора не было. [129]

Сенокос проходил традиционно. На 14 июля 1951 г. из плана 940 га было скошено 100 га. Колхоз «Ленинская Искра» не имел никакой механизации. Колхоз им. 1 мая не справлялся с планами по причине нехватки рабочих рук. [130] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

На 18 ноября 1951 г. по колхозам сельсовета было засыпано только 10% семян. [131]

В конце года партсобрание отмечало, что из плана засыпки в фонды 15.2 ц засыпано 8.2 ц, а из 528 ц картофеля засыпано 230 ц. [132] Иначе быть не могло. Ежегодное отвлечение колхозников на лесозаготовки в самый ответственный момент сводило на нет все усилия по основной деятельности колхозов.

Вспомним начало этого же 1951 г. План IV квартала 1950 г. по лесозаготовкам был выполнен следующим образом: по заготовке леса – на 29%, по вывозке – на 35%, по подвозке на 44%. При плане набора сезонной рабочей силы на Липовецком лесопункте 74 человека и 33 лошади, работало 21 человек и 6 лошадей. [133] Поэтому в решении сессии исполкома сельсовета говорилось о вывозе всей рабочей и гужевой силы колхозов в лес. [134] И это при полном невыполнении колхозниками засыпки семенных фондов. Таким образом, постоянное невыполнение колхозами планов было, на мой взгляд, как бы, запланировано свыше.

Поведение колхозных руководителей никак не могло быть образцом для рядовых колхозников. Так 30 марта 1951 г. В.Г.Давыдов в присутствии колхозников избил В.А.Костину. Партсобрание вынесло ему за это всего на всего предупреждение. [135] А на июльской сессии сельсовета зав. избой–читальней Савин говорил: «Все зависит от колхозного руководства. В колхозе «Ленинская искра» все пустились в отдых во главе с председателем, забыв, что идет горячая пора». [136] В феврале 1952 г. присутствовавший на партсобрании член ВКП(б) из Великой Губы В.М.Лопаткин писал на имя секретаря Заонежского райкома Пахомова: «Правление колхоза не осуществляло должного руководства бригадами, допустило ослабление трудовой дисциплины. Нарушители на правление не вызывались, и работа с ними не велась. В колхозе была допущена потрава: вики – 7 га, подсолнуха – 1 га, картофеля – 12 га. Меры к установлению виновных не приняты».

Председатель В.Г.Давыдов не проявил должной требовательности к МТС, что привело к невыполнению договора. Все трудоемкие работы были сорваны.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Колхоз в 1951 г. получил исключительно низкий урожай. На трудодень выдано в два раза меньше чем в 1950 г. Зерно и деньги выдавались колхозникам без учета их выработки. Подготовка к весне не начата. Инвентарь не ремонтируется. Частично разбросан по полям. В животноводстве расход кормов не учитывается. Оценка кормов сильно завышена. На скотном дворе исключительный беспорядок. Летом на острове были обнаружены уже разложившиеся трупы четырех телят». [137] После собрания зав. фермой Клопихина даже не избрали в правление, но В.Г.Давыдов, как ни странно, остался на своем посту. [138] И только 3 декабря 1952 г. собрание постановило: «Просить РК КПСС рассмотреть непартийное поведение В.Г.Давыдова». [139]

По сравнению с «Ленинской Искрой» колхозники «Волкостровского» жили немного лучше. В 1951 г. колхоз получил больше чем в 1950 г. зерна на трудодень и повысил трудодень деньгами. [140]

Начало 1952 г. большинство трудоспособных колхозников встретило на Липовицком лесопункте. В колхозах же началась подготовка к посевной. Начиналась как всегда со справедливых обид на Сенногубскую МТС, которая не отчиталась перед колхозами за 1951 г. и не желала заключать договор на 1952 г. [141]

В лесу же в это время лучше других работали волкостровы. Они организовали социалистическое соревнование среди возчиков и лесорубов. Лес был нужен и самим волкостровам для строительства судов и электростанции. [142]

В колхозе им. 1 мая, несмотря на то, что трудовая дисциплина была хорошей, и рабочий день был уплотнен до предела, подготовка к посевной проходила медленно. Не хватало рабочих рук. 26 февраля 1952 г. Н.А.Филин доложил, что хотя общий план засыпки семенных фондов выполнен на 110%, еще не достает 20 кг гороха, а засыпка картофеля выполнена только на 47%. Навоз на поле не вывозится, так как нет рабочей силы. [143] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

По Кижским колхозам 1952 г. кончился столь же печально, как и предыдущие. В постановлении сессии сельсовета от 24 октября 1952 г. говорилось: «Весенний сев был проведен в не установленные сроки, план сеноуборочной кампании не выполнен, хлебоуборочная кампания закончена с большими потерями, план хлебосдачи государству сорван, подготовка к стойловому периоду не проведена, скотные дворы не отремонтированы». [144]

Любопытно, что недостатки, которые, как мне кажется, можно было бы исправить, из года в год честно отмечаются на сессиях сельсовета и партсобраниях. Мало того, похоже, что они прогнозируются, и не делается почти ничего для их исправления. Так, например, на сессиях сельсовета 26 февраля и 10 апреля 1952 г. председатель колхоза «Ленинская Искра» В.Г.Давыдов и ветфельдшер Бондаренко говорили что: «скотные дворы утеплены не достаточно, на скотном дворе в Ямке молодняк поят холодной водой, упитанность скота ниже среднего, навоз на скотных дворах не вывозится, инвентарем колхозники не обеспечиваются, учета кормов нет, со стороны председателя снята всякая ответственность, зав. фермой Клопихин почти не бывает на скотных дворах…». [145] К концу года разговоры на собраниях повторялись из слова в слово.

Из трех кижских колхозов в 1952 г. лучше других выглядел «Волкостровский». Там и народу было побольше, и дисциплина намного лучше, чем в «Ленинской Искре». [146] Волкостровы жили несколько лучше соседей за счет судостроения.

С каждым годом количество личных хозяйств в сельсовете уменьшалось. Колхозники всеми правдами и неправдами переходили в леспромхоз, уезжали в город и т.д. Если в 1948 г. колхозных хозяйств по Кижскому сельсовету было 123, то в 1953 г. их стало 98 [147] . Из 914 человек населения только 275 были колхозниками. Причем, мужчин – колхозников на три колхоза было всего 103 человека. [148]

Колхозные проблемы были постоянными и неотвязчивыми. 22 июня 1953 г. отмечалось, что план сева колхозов по Кижскому сельсовету не выполнен. [149] 20 июля 1953 г. в сельсовете говорят о том, что под угрозой срыва находится сенокос – выполнено всего 13% плана. В колхозе им. 1 мая на 2 сентября 1953 г. из 155 га было скошено 72 га. Из плана силосования 25 т не было заложено ни одной тонны силоса. [150] Колхоз «Волкостровский» не выполнил плана по добыче рыбы. [151] Рабочих рук не хватало. На одном из заседаний сельсовета Н. Ф. Максимов упоминал, что сельсовет просил вышестоящие органы пополнить колхозы переселенцами, но ни один человек в колхоз не прибыл. [152] (Из переселенцев 1949 г. в колхозах остались единицы)[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В 1953 г. председатели уже начали не только задумываться, но и открыто говорить о причинах колхозных неудач. Вот что говорил на собрании 12 ноября 1953 г. В.Г.Давыдов: «Я думаю, что причиной несвоевременного выполнения работ являются большие планы, которые даются колхозу для выполнения, а рабочей силы мало. МТС не выполняет двустороннего договора и не принимает мер к его выполнению». [153]

Колхозная жизнь Заонежья не вселяла ни малейшего оптимизма. Посевные площади в колхозах к довоенному уровню составляли 92%. Заметим, что с использованием и этих площадей колхозники часто не справлялись. Урожайность сельскохозяйственных культур и продуктивность скота были крайне низкими. Планы развития животноводства не выполнялись по всему району, допускался большой падеж скота. Урожай зерновых в 1952 г. составлял всего 4.8 ц, картофеля 46.8 ц, овощей 6.4 ц – с 1 га. От одной коровы было надоено 695 л молока при плане 1300 л. Кормов в 1952 г. было заготовлено 56% к плану. На трудодень в среднем по району было выдано 663 г. зерна и 7 копеек деньгами. [154]

На VII Заонежской партконференции 19–20 декабря 1953 г. из кижских колхозов положительно была оценена работа колхоза им. 1 мая (председатель Н.А.Филин). [155] В качестве отрицательного примера приводится колхоз «Волкостровский», который не справился с сельхоззаданиями, план по вылову рыбы выполнил на 83% и где председатель Ф. П. Колтырин «пьянствует и недостойно ведет себя в быту». [156]

1954 г. обещал быть судьбоносным для колхозной деревни. 5 марта 1953 г. умер И. В. Сталин. В сентябре 1953 г. состоялся пленум ЦК КПСС. Деревня требовала перемен. С 1940 до 1953 гг. урожайность зерновых и картофеля не повышалась, а падала. В К–ФССР к середине 1950-х годов показатели всего сельского хозяйства понизились. В целом удельный вес Карелии в общесоюзном сельскохозяйственном производстве был ничтожен. Он составлял всего лишь 0.1%. [157]

Сентябрьский 1953 г. пленум ЦК КПСС предпринял попытку частичной реорганизации колхозов. Была произведена коренная реформа сельхозналога и расширены права колхозов, которые теперь могли сами определять размеры посевных площадей по культурам, поголовье скота по видам, размеры приусадебных участков, количество скота в личной собственности, устанавливать минимум трудодней, распределять доходы и т. д. [158] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Однако в Кижских колхозах никакой судьбоносности 1954 г. не ощущалось. Мелочная возня местных партийцев, их разбирательства друг с другом ничем не напоминала руководящую и направляющую роль партии в жизни огромной страны. Об этом свидетельствуют протоколы партсобраний Кижской парторганизации. Из протокола от 27 января 1954 г.:

Член райкома Андреев: «Кижская парторганизация состоит из 9 членов. Дисциплина расшаталась, коммунисты отказываются повышать политический уровень, не чувствует ответственности».

Товарищ Ермолин: «Товарищ Клопихин (зав. фермой) имел партвзыскание за работу, обсуждался, ответственности перед собой не поставил. Сейчас плохо ведет себя в семейном быту. Надо тов. Клопихину сделать вывод и исправиться. Тов. Пахомов рассуждает так: «Я стал конюхом, и какое мне дело до учебы». Кроме того, он сочиняет частушки и отмечает религиозные праздники. Парторганизация пришла к разладу. Тов. Давыдов выпил бы дома, и не в день собрания, а то явился в нетрезвом виде».

Товарищ Пахомов: «Тов. Ермолину приходится сваливать с больной головы на здоровую. Насчет частушек. Они были и будут. Надо изжить недостатки. Я работал в милиции, но оттуда не прогнан, а сокращен, и проработал на одном месте 15 лет, но райком не подыскал мне работы. Я учусь, но учусь дома. А как я учусь, то должен знать сам. А почему в колхозе «Ленинская Искра» ушли со двора два поросенка, и мер никто с этим не принимает и виновных не привлекает?»

Товарищ Давыдов: «Сенногубский(!) пленум обязал взяться за быстрейший поворот в сельском хозяйстве. Правильно тов. Пахомов выступил, что я не мог возглавлять свою работу, и пьянку признаю. Когда ставили меня председателем, то хотели помочь мне в нашей работе и в людях, и в массе. А тов. Пахомов во время посевной занимался ловлей рыбы неводом, нарушал государственные законы. Пахомов не вел на своем участке агитационно–массовой работы и не посещал занятий в кружке по изучению истории КПСС».

Товарищ Шибаев: «Будучи секретарем партийной организации тов. Бланкин, как собрание, так перед ним и выпьет. Я семью не обижаю, мне семья дорога. Меня перебрасывали с работы на работу, где хуже, туда и бросали. Я летом у тов. Бланкина косил, но он не ценит труда, а оценку сена дал меньше. Ходить на учебу на такое расстояние я не могу, а учиться надо».[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Товарищ Максимов: «В нашей парторганизации надо перестроить работу. Мы, коммунисты, не имеем спайки между собой. Я председателем сельсовета работаю давно, но такой работы, как с тов. Давыдовым… Он, как пьяный, то говорит: «… посажу» и часто упрекает. Имею я 8 детей, зарплату получаю маленькую, надо ведь жить как‑то семьей. Я, как председатель сельсовета, часто беру лошадь с колхоза по работе, а кто деньги будет платить за лошадь. Надо оказать помощь сельсовету, а то буду просить, чтобы освободили меня с этой работы. Я раньше часто бывал пьяным, но сейчас меня никто пьяным не видел». [159]

В результате подобных собраний обстановка в кижских колхозах вряд ли могла улучшиться.

На 21 мая 1954 г. план вывозки удобрений по кижским колхозам был выполнен на 20%. Ход весеннего сева шел медленно. Зимовка скота была неудачной, в колхозе «Ленинская Искра» случился падеж скота. [160] Неудачно проходил сенокос. МТС, согласно договору, в сенокосе не принимала участия. [161] Техника Сенногубской МТС не была подготовлена к уборочной. На хлебоуборке комбайн простаивал в самую горячую пору. [162] Картофель не окучивался, так как не было окучника, а окучивать культиватором, было запрещено агрономом. Складские помещения не были оборудованы. На овощехранилищах не было крыш. В колхозе «Ленинская Искра» не было сушильных помещений, не было ни одного помещения для скота и т.д. [163]

Летом 1954 г. силами сегежских рабочих в колхозе «Ленинская Искра» была построена конюшня, но не было ни свинарника, ни овчарника, и план по развитию животноводства полностью провалился. [164] В колхозе им. 1 мая план животноводства был выполнен полностью, но при этом не была достроена кормокухня, навоз на скотных дворах не был вычищен, овцы имели большой падеж, скотные дворы к зиме не были подготовлены. [165] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Из положительных показателей 1954 г. следует отметить значительное перевыполнение плана вылова рыбы в колхозе «Волкостровский» – в первом квартале при плане вылова рыбы 300 ц было выловлено 902 ц (бригадир А.И.Степанов)

В 1954 г. впервые после войны в Москве открылась восстановленная Всесоюзная Сельскохозяйственная выставка. По всей стране организовываются районные и областные сельскохозяйственные выставки. На районную выставку были представлены следующие кижане: бригадиры овощеводческих бригад колхоза им. 1 мая Филин Алексей Михайлович и Филин Александр Антонович, а также звеньевые рыбодобычи колхоза «Волкостров» Бурков Федор Григорьевич и Судьин Иван Васильевич. [166]

1955 год – год лозунга «Догоним Америку!» и торжественного шествия «королевы полей» – кукурузы на север. Особо увлекаться «чудесницей» кижане не стали, но в колхозе «Ленинская Искра» было решено отвести 2–3 га под зеленую массу кукурузы на силос.

В марте 1955 г. на партсобрании колхоза «Ленинская Искра» наряду с призывами догнать Америку председателя колхоза Никонова обязали составить перспективный план развития хозяйства, где предлагалось предусмотреть увеличение производства мяса в 2.5 раза, молока в 4 раза, шерсти в 3 раза, получить надой на 1 фуражную корову 1500 л. [167] (Напомним, что надой в кижских колхозах в среднем составлял менее 700 л).

На партсобрании 4 августа 1955 г. отмечалось, что МТС плохо окучила картофель. Весь сенокос проходит вручную. Комбайн, убирающий зерновые постоянно на ремонте. Директор МТС Андреев не выполнил свое обещание по заготовке леса для скотного двора. Шефы не оказывают помощи в оборудовании силосных траншей. [168] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Можно только удивляться, как при всем при этом колхоз все‑таки выполнил план, рассчитался с государством и выдал колхозникам по 1.5 кг зерна на трудодень. [169] (В 1954 г. на трудодень было 0.5 кг зерна)

В 1955 г. значительно окреп и колхоз им. 1 мая (председатель В.А.Сарафанов). Денежных доходов колхозом было получено 60.332. [170]

1955 год – это год начала реорганизации колхозов в совхозы. На базе 12 МТС и 77 колхозов в Карелии было образовано 13 совхозов и 3 звероводческих фермы. 40 колхозов влились в уже существующие совхозы. На землях 55 колхозов были образованы подсобные хозяйства леспромхозов [171] .

Последние годы кижских колхозов (Начало 6-ой пятилетки 1956–1960 гг.)

В 1955 г. вышло постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О ежемесячном авансировании колхозников и дополнительной оплате труда в колхозах», сыгравшее положительную роль в жизни колхозников.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Так, например, в колхозе «Ленинская Искра» за 11 месяцев 1956 г. колхозникам был выдан денежный аванс на сумму 20 020 рублей. В 1955 г. за это время колхозники получили только 4.870 рублей авансом. [172]

Некоторое улучшение жизни положительно повлияло и на производственные показатели колхозов. Так, в колхозе им. 1 мая доярки Филина и Хобатова получили удой на одну фуражную корову свыше 1700 кг. [173] На колхозной ферме, по инициативе И.А.Прохорова, стали заниматься кролиководством и получать от него большой доход. [174]

В середине 1950 г. неплохие показатели были и у колхоза «Ленинская Искра». Уже в 1955 г. колхоз добился увеличения продуктивности скота. На одну фуражную корову было надоено 1013 л, на 250 л больше по сравнению с 1954 г. [175] В 1957 г. колхоз «Ленинская Искра» держал первое место в районе по удою молока. Урожай пшеницы был получен 12 ц с га, остальных зерновых – 15 ц с га при плане 8 ц с га. Сверх плана государству было сдано 25 т молока. В колхозе был построен зерносклад и новый скотный двор на 69 голов. [176]

Причем интересно, что колхоз добился неплохих результатов при, казалось бы, обычной безалаберности и недисциплинированности. 4 октября 1957 г. председатель колхоза И.Н.Никонов отмечал, «что хотя в колхозе хватает рабочей силы, но молодежь работает плохо. Бригадир П.К.Костов постоянно пьянствует. Исключительно плохо работает МТС. Механик Медведев безответственно относится к своей работе, совсем не появляется в колхозе. Переборка картофеля была организована плохо, и сейчас картофель зарос сорняками…» [177] и т.д. Что спрашивать с рядовых колхозников, если на собраниях отмечается пьянство в рабочее время коммунистов Клопихина и Максимова. [178] Причем, удивительно, что Н.Ф.Максимов вновь был избран секретарем парторганизации. [179]

Главнейшей причиной застоя и постепенного развала колхозов я считаю мощный отток колхозников на объекты промышленности в города и леспромхозы. Социально–бытовые условия кижских колхозников к концу 1950-х годов продолжали ухудшаться. Была закрыта семилетняя школа в деревне Жарниково. С 1955 г. не работала больница в деревне Середка. В 1958 г. ее передали на стройматериалы и дрова колхозу им. 1 мая. [180] Торговля на селе работала исключительно плохо. Постоянно случались перебои с товарами первой необходимости (керосин и пр.). В магазинах не было веревок, цепей, фонарей, стекла, гвоздей, резиновых сапог и т.д. [181] В 1950-е годы на острове Кижи появился небольшой маслозавод, который не отвечал ни санитарным, ни техническим нормам. [182] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В середине 1950-х годов методы руководства колхозами сверху в основном оставались старыми. Преобладали «битвы», «штурмы» и «кампании». Каждое лето начиналось и заканчивалось «авралом». Некоторые успехи кижских колхозов в отдельные годы не меняли общей картины постоянных неуспехов, разрухи и безалаберности руководителей и рядовых колхозников. Приказом министерства сельского хозяйства КАССР №202 от 4 сентября 1958 г. в Заонежском районе был организован совхоз «Прогресс» с центром в селе Великая Губа. Кижские колхозы «Ленинская Искра», «Волкостровский», им. 1 мая вошли в этот совхоз. [183]

Реорганизация колхозов происходила ускоренными темпами. К 1961 г. в Карелии осталось всего 13 колхозов, специализирующихся на рыбодобыче. [184]

Таким образом, в период с 1944 по 1958 гг. в заонежской деревне продолжались губительные как для экономики, так и для социокультурной жизни края процессы. Также как раскулачивание и репрессии 1930-х годов (в которых безвинно погибло множество беспартийных крестьян), они явились отражением политики Советского государства по отношению к деревне. Сильный удар по деревне нанесла оккупация 1941–1944 гг. и гибель огромного количества местных жителей от голода и болезней в финских концлагерях.

В послевоенные годы ни экономически, ни демографически Заонежье не воспряло. Причины окончательного упадка кижских колхозов я вижу в совершенно неподъемных спускаемых сверху планах, невыполнимой лесозаготовительной повинности, тяжелых условиях труда и низком уровне жизни, что вызывало массовый уход колхозников в города и леспромхозы.

• [1] Подробнее об этом в статье: Гущин Б.А. Кижи во время оккупации…
• [2] Карельский государственный архив новейшей истории (далее – КГАНИ), ф.29, оп.1, д.321, л.4.
• [3] Там же, л.11.
• [4] Там же, л.19.
• [5] Там же, л.8.
• [6] Там же, л.13.
• [7] Там же, л.29.
• [8] Там же, д.353, л.21.
• [9] Там же, л.21.
• [10] Там же, л.24–25.
• [11] Там же, л.23.
• [12] Там же, д.351, л.27.
• [13] Гущин Б.А. Кижи во время оккупации… С. 50.
• [14] КГАНИ, ф.29, оп.1, д.353, л. 43
• [15] История Карелия. Петрозаводск, 2001. С.714.
• [16] Там же.
• [17] Национальный архив Республики Карелия (далее – НАРК), ф.1861, оп.1, д.1, л.27.
• [18] Там же, л.31.
• [19] Там же, л.42.
• [20] Там же, л.48,51.
• [21] Там же, л.60.
• [22] Там же, л.62.
• [23] Там же, л.55.
• [24] Там же, л.68.
• [25] Там же, л.79.
• [26] Там же, л.84.
• [27] Там же, л.90.
• [28] История Карелии. С.713.
• [29] НАРК, ф.1861, оп.1, д.27, л.6.
• [30] Там же, д.5, л.5.
• [31] Там же, л.5.
• [32] КГАНИ, ф.29, оп.1, д.387, л.8.
• [33] НАРК, ф.1861, оп.1, д.5, л.5.
• [34] Там же, д.2, л.16.
• [35] Там же, л.21.
• [36] КГАНИ, 335, оп.7,д.18, л.1–2.
• [37] НАРК, ф.1861, оп.1, д.2, л.42.
• [38] История Карелии. С.717.
• [39] НАРК, ф.1861, оп.1, д.2, л.49.
• [40] Там же, л.52.
• [41] Там же, л.53.
• [42] Там же, л.64.
• [43] КГАНИ, ф.335, оп.7, д.18, л.5.
• [44] Там же, л.64.
• [45] Там же, л.85.
• [46] Там же, л.53.
• [47] Там же, л.96.
• [48] Там же, л.53.
• [49] Там же, ф.29, оп.1, д.387, л.109–111.
• [50] Там же.
• [51] Там же.
• [52] Там же.
• [53] Там же, ф.335, оп.7, д.18, л.95.
• [54] Там же, л.107.
• [55] Там же, ф.29, оп.1, д.403, л.24.
• [56] Там же, д.404, л34.
• [57] НАРК, ф.1861, оп.1, д.29, л.6,9.
• [58] КГАНИ, ф.29, оп.1, д.406, л.34.
• [59] Там же, ф.335, оп.5, д.2, л.25.
• [60] Там же, оп.3, д.2, л.25.
• [61] Там же, д.406, л.34.
• [62] НАРК, ф.1861, оп.1, д.29, л.46.
• [63] Там же, л.36.
• [64] Там же.
• [65] Там же, л.63.
• [66] Там же, л.64.
• [67] Там же, л.85.
• [68] Там же, л.94.
• [69] Там же, л.103.
• [70] КГАНИ, ф.335, оп.7, д.20, л.3.
• [71] Там же, ф.8, оп.1, д.2873, л.183–184.
• [72] Там же, л.15.
• [73] Там же, л.12.
• [74] Там же, л.16.
• [75] НАРК, ф.1861, оп.1, д.36, л.2.
• [76] Там же, л.7.
• [77] Там же, л.22.
• [78] Там же, л.21.
• [79] Там же, л.30.
• [80] Там же, л.40.
• [81] Там же, л.49.
• [82] Там же, л.53.
• [83] Там же, л.55.
• [84] Там же, л.57.
• [85] Там же, л.69.
• [86] Там же, л.80.
• [87] Там же, л.79.
• [88] Там же, л.87.
• [89] Там же, л.86.
• [90] Там же, л.107.
• [91] Там же, л.111.
• [92] Там же, л.103.
• [93] История Карелии. С.715.
• [94] НАРК, ф.1861, оп.1, д.42, л.16–18.
• [95] КГАНИ, ф.29, оп.1, д.489 «О вопросах, задаваемых населением Заонежского района», 1950 г. л.1–3.
• [96] История Карелии… С.718–719.
• [97] Там же. С.717.
• [98] КГАНИ, ф.29, оп.1, д.477, л.45.
• [99] Там же.
• [100] Там же, ф.335, оп.7, д.21, л.2.
• [101] Там же, л.5.
• [102] Там же, л.44.
• [103] НАРК, ф.1861, оп.1, д.63, л.65–72.
• [104] Там же, л.73.
• [105] КГАНИ, ф.335, оп.4, д.2, л.6.
• [106] Там же, л.78,85.
• [107] НАРК, ф.1861, оп.1, д.73, л.9.
• [108] Там же, л.9.
• [109] Там же, л.14.
• [110] Там же, л.18.
• [111] КГАНИ, ф.335, оп.4, д.1, л.32.
• [112] НАРК, ф.1861, оп.1, д.73, л.9.
• [113] КГАНИ, ф.29, оп.1, д.489 «О вопросах, задаваемых населением Заонежского района», 1950 г. л.1–3.
• [114] Там же.
• [115] Там же, л.4.
• [116] Там же.
• [117] Там же, ф.335, оп.7, д.22, л.34.
• [118] Там же, л.25.
• [119] Там же, л.34.
• [120] Там же, л.9.
• [121] Там же, оп.5, д.7, л.1–3.
• [122] История Карелии. С.718.
• [123] Там же. С.719.
• [124] КГАНИ, ф.29, оп.1, д.489, л.31.
• [125] Там же, д.528, л.28.
• [126] Там же, л.29.
• [127] Там же, ф.335, оп.7, д.23, л.14.
• [128] Там же, л.27.
• [129] Там же, л.29.
• [130] Там же, л.29.
• [131] Там же, л.36.
• [132] Там же, л.40.
• [133] НАРК, ф.1861, оп.1, д.86, л.6.
• [134] Там же.
• [135] КГАНИ, ф.335, оп.7, д.23, л.15.
• [136] НАРК, ф.1861, оп.1, д.86, л.25.
• [137] КГАНИ, ф.29, оп.1, д.576, л.13.
• [138] Там же.
• [139] Там же, ф.335, оп.7, д.24, л.34.
• [140] Там же, ф.4876, оп.2, д.4, л.5.
• [141] Там же, ф.335, оп.7, д.24, л.2.
• [142] Там же, ф.4876, оп.2, д.4, л.4.
• [143] Там же, ф.335, оп.7, д.24, л.31.
• [144] Там же.
• [145] НАРК, ф.1861, оп.1, д.86, л.43,49.
• [146] Там же, л.60.
• [147] Там же, д.41.
• [148] КГАНИ, ф.25, оп.1, д.615, л.10.
• [149] Там же, ф.335, оп.5, д.10, л.22.
• [150] Там же, л.30.
• [151] Там же, л.22.
• [152] Там же, л.9.
• [153] Там же, л.42.
• [154] Там же, ф.29, оп.1, д.578, л.29–36.
• [155] Там же, л.29–36.
• [156] Там же.
• [157] История Карелии. С. 716, 720.
• [158] Там же. С. 720–721.
• [159] КГАНИ, ф.335, оп.6, д.1, л.1–3.
• [160] Там же, л.15
• [161] Там же, л.18
• [162] Там же, л.19
• [163] НАРК, ф.1861, оп.1, д.139, л.26–27
• [164] Там же
• [165] Там же, л.37
• [166] КГАНИ, ф.29, оп.1, д.632, л.9
• [167] Там же.
• [168] Там же, ф.335, оп.7, д.1, л.18.
• [169] Там же, д.43, л.3.
• [170] Там же, ф.29, оп.1, д.640, л.35.
• [171] История Карелии. С.723.
• [172] КГАНИ, ф.29, оп.1, д.657, л.39.
• [173] Там же, л.30.
• [174] Там же, д.687, л.21.
• [175] Там же, ф.335, оп.7, д.43, л.3.
• [176] Там же, л.18.
• [177] Там же, д.4, л.12–13.
• [178] Там же, л.15.
• [179] Там же, л.16.
• [180] НАРК, ф.1861, оп.1, д.169, л.8.
• [181] Там же, д.151, л.40.
• [182] Там же, л.15.
• [183] Там же, ф.698, оп.16, д.57/414, л.173.
• [184] История Карелии…С.724.